Буранов понял, что по щеке течёт слеза. Солнечный свет слепил глаза и отражался в них. Виктор сделал ещё шаг и увидел на телах кровь. Свою кровь. Промежности выпотрошены...
Виктора трясло. Его вырвало. Ещё и ещё раз. Он больше не хотел смотреть на это. Он присел на корточки и схватился за живот, а горло душили рыдания. Он не контролировал спазмы, они сами собой вырывались изнутри.
Сколько они лежат тут? Полгода? Год? Но его кровь - свежа! Разве полиция не поймёт это? Разве не сможет связать со всем происходящим?
- Ты просчитался, говнюк! Просчитался! - сказал Буранов, отползая подальше от ужасной поляны.
Да, он хотел сжечь это место. Сначала. Но теперь, когда Виктор увидел трупы, понял, что не станет делать этого. Если бы не одно дельце, которое осталось незавершённым, он бы прямо сейчас, прямо здесь, сдался бы властям. Хватит. С него хватит!
Он прислушался. Гул мотора. Голоса. Полиция!
Хрустела трава, к месту кто-то приближался. Они осматривали заброшенные гаражи. Ещё немного, и полицейские появятся на поляне.
Буранов кинулся в заросли травы и стал пробираться вперёд. Он уходил, он уходил, но клялся, что вернётся. Он понял. Понял, что Вика скрывала в двойном дне не только линии и рисунки. Он понял, что она скрывала там вечную жизнь. Жизнь, исковерканную, испорченную. Это был эксперимент, и она получала от этого огромное удовольствие.
«Бессмертие - в застывшей красоте, в искусстве».
Да, боже, да!
- Эй! - крикнули сзади, и Буранов припустил ещё быстрее.
Ветви хлестали по лицу, царапали кожу. Он бежал. Сзади ломалась трава, громко кричали, грозились. Теперь уже двое или трое кинулись за ним. Но Буранов был слишком далеко. Он вырвался из этого травяного плена и оказался на той улице, где оставил машину.
Запрыгнув в неё, Виктор завёл мотор и поехал вперёд. Петляя по дорогам, он не мог отделаться от ужасных видений. Трупы оживали в его голове, они просили о помощи. И он знал, что поможет им. Обязательно поможет!
Глава 17
Он остановился посреди дороги. Когда нога перестала вдавливать педаль газа, когда в голове остался лишь туман, когда трупы перед глазами превратились в серую дорогу и зелёные деревья, Виктор утёр слёзы. Он не плакал, они сами бежали по щекам.
Бар, мечта, шантажист, картины, двойное дно. Из этих слов вырисовывалась истина, ужасная и противная. Буранов ещё не осознавал до конца, что происходит на самом деле, но, даже будь он трижды дураком, догадаться стоило.
Картины с двойным дном - часть бессмертия, о котором говорила Вика. Каким-то образом, его жена нашла способ, нашла вход в ту реальность, которую многие называют загробной жизнью. И эта жизнь оказалась ужасной. Буранов помнил Викины слова о красоте и бессмертии. Она говорила, что запечатлённый образ живёт вечно. Образы, запечатлённые ею, остались в некотором сумеречном мирке, откуда нет пути ни назад, ни вперёд. Образы, ужасные, уродливые, остались жить вечно. Остались такими, какими нарисовала их Вика.
Вот зачем она уродовала их. Издевалась. Ненормальная, ужасная, настоящий дьявол!
- Ты - дьявол, родная. Ты - настоящий дьявол! - шептал Буранов.
Мимо проезжали машины, а он всё сидел и сидел, смотря вперёд. И, если она запечатывала души несчастных жертв, если она давала ужасное бессмертие другим, то... Неужели, она не подарила бессмертие себе? Если её душа жива, то что ещё придумает этот дьявол? Сколько душ загубит?
Виктор думал о смерти. Смерть, смерть, смерть, господи, сколько же её! Она повсюду. Она ужасна. Она - это конец, ужасный и неотвратимый. К чёрту такое бессмертие! Если есть точка, то после неё должна быть только пустота, сулящая спокойствие.
Он был слеп. Всю жизнь, всё время, сколько себя помнил. Он гнался за мечтой, но кто сказал, что наши мечты идеальны и правильны? Буранов сам заметал следы её преступлений, он скрывал их, он шёл на поводу у шантажиста. Алчность, слава, деньги - вот, что стало для него важнее человеческой души. И Виктор поплатился за это сполна. Нервами, психикой, чернотой, которая поселилась внутри.
Что деньги, когда за тобой ходят по пятам трупы? Что слава, если кругом - смерть, боль и страдания.
- Успокойте их души, - говорил Виктор сам с собой. - Успокойте души, которые живут рядом с вами, и вы сами станете спокойными!
Виктор ворвался в дом и кинулся к подвалу. Третья грань её творчества! Как он мог не догадаться сразу? Четвёртая - это трупы, это кровавые чучела и фигуры, которые такими и остались, даже после смерти. Третья грань...
«Ты можешь найти это дерьмо в камине, если оно не сгорело до конца...» - Буранов слышал её голос. Слышал, когда открывал дверь подвала, держа в руке фонарик. Да, после этих слов стоило бы заглянуть в камин. Виктор уверен, что не нашёл бы там золы или остатков картины. Ничего она не сжигала!