Буранов посмотрел вбок, где, лёжа на крыше, валялась его машина. Ольга взяла её, чтобы доехать до участка. Она торопилась показать картины. Что-то пошло не так, и машина потеряла управление. Буранов зажмурился, когда увидел покарёженный металл. Кажется, его Тойота, перевернулась несколько раз. Скорость была не маленькая.
Буранов выгнулся и посмотрел назад. Он увидел, как врачи затаскивают в газель каталку с телом.
Темнело, в салоне зажёгся свет. Виктор смотрел в окно, где, вместо деревьев, появилось его отражение. Худое лицо, круги под глазами, грубая щетина. Немудрено, что полицейский его не узнал. По сравнению с упитанным лицом годовалой давности, этот Буранов, что смотрит из отражения, больше похож на пропитого бродягу, нежели на мужа богатой художницы.
Автобус въехал в город. Петляя по улицам, он проехал мимо ночного клуба «Виктория». Там тоже стояла полицейская машина. Внутри за стёклами не было никого, но свет горел. Виктор увидел одинокие столики, ужасный по своему вкусу интерьер, мутную чёрную плитку на полу. Кажется, в клубе совсем не убирались. На сцене одиноко стояли музыкальные инструменты.
Буранов вышел на конечной и поймал такси.
Стоя у стойки регистрации, в небольшом отеле, на окраине, он сунул приятной на вид блондинке пятитысячную купюру.
- Можно не проводить меня по базе? Я хочу остаться тенью.
Виктор не знал, что будет, если придёт полиция и надавит на неё. Он просто делал то, что подсказывала ему интуиция. Девушка, однако, улыбнулась, и взяла деньги.
- Это нормально. Нужно было сразу сказать, - она порылась в столе. - У нас есть специальные номера для таких клиентов, как вы.
Девушка протянула ему ключи.
- Идите за мной.
Они спустились по лестнице в подвал. Вместо паутины и крыс, Буранов увидел приятные белые двери по бокам небольшого коридора. Девушка повела его за собой. Они дошли до конца, и администраторша открыла дверь справа. Виктор увидел небольшую комнату - кровать, стол, ковёр, вентиляция под потолком.
- Ванная направо, холодильник и телевизор слева. Приятного проживания!
Оказавшись внутри и закрыв дверь, Виктор почувствовал себя запертым в клетке. Одиночество навалилось на него своей серостью и теснотой. Он понял, что остался совсем один.
Ольга изначально вела двойную игру. Наверное, с самой их первой встречи в клубе, она догадывалась. Разыгрывала комедию или действовала вслепую? Ничего он не знал, а теперь и не узнает. Когда наступил переломный момент, и Ольга решила соврать про беременность? Возможно, в Молоково, а, возможно, и гораздо раньше. Да и зачем ей было врать про беременность, Виктор так и не понял.
Он включил старый телевизор, покрытый толстым слоем пыли. Маленькая антенна, стоявшая сверху, ловила всего лишь три канала. Этого хватило, чтобы сразу же поймать местные новости.
«На загородной трассе погиб сотрудник полиции. Молодая женщина не справилась с управлением, машину занесло. Опрокинувшись, «Тойота» несколько раз кувыркнулась и вылетела в кювет.
Погибшая, Ольга Аронова, была сотрудником полиции почти семь лет. На её счету раскрытые громкие дела, множество наград и победы на городских и федеральных конкурсах среди служителей МВД.
По неподтверждённым данным Ольга Аронова была беременна и возвращалась из дачного посёлка...».
Звук стих. Буранов закрыл глаза и долго переваривал эту мысль. Измельчив её до состояния удобоваримости, он снова посмотрел в серый экран телевизора. Блики плясали на лице Виктора, которое казалось вырезанным из кости.
«К другим новостям. Самоубийства в городе приобретают массовый масштаб. Помимо трёх подростков, скинувшихся с крыши дома на прошлой неделе, вчера некий господин Соловьёв застрелился из пистолета Макарова...».
Буранов подошёл к экрану, на котором сотрудники скорой помощи заталкивали в машину труп. Каталка оказалась слишком коротка для него: ноги торчали над землёй. Возможно, для кого-то это был всего лишь очередной жмурик, решивший покончить с собой, но не для Виктора. Синие брюки и лакированные туфли, торчавшие из-под простыни, говорили Буранову о многом.
Не в силах больше смотреть на это, Буранов выключил телевизор.
Он лёг на кровать и попытался уснуть, но ничего, кроме бурлящего сердца, глухо стучавшего под грудной клеткой, он не слышал и не чувствовал. Он раздумывал и прикидывал, когда же начать? Нужно скорее, пока есть время. Только после этого, он пойдёт и расскажет всё полиции. Полиции, которая разыскивает его. Время, время... Вспомнив, о том, что кругом гибнут люди, превращаясь в её слуг, Буранов снова сел и нервно потёр небритые щёки.