— Между прочим, среди местных бизнесменов идет некоторое волнение. Говорят, на днях Плющ выходит.
— Волнение? Из-за какого-то вьющегося растения? — удивился Викинг.
— Остришь? А зря, — похоже, Белов возмущался совершенно искренне. — Плющ первым в этом городе серьезно занялся рэкетом в нынешнем его виде.
— Так что, люди срочно собирают вещи и пакуют чемоданы?
— Ну, до этого, конечно, не дошло, но к хорошему привыкаешь быстро. Народ уже почувствовал вкус к работе в спокойной обстановке, никто не хочет, чтобы его трясли как грушу, обещая при этом изувечить родителей или изнасиловать дочь.
Викинг задумался. Похоже, что Белов, а не Наумов, сыграл в этом акте кровавой драмы роль нормандского герцога Ричарда: именно он указал Глебу, что ему делать дальше. Хотя и Наумов, сам того не подозревая, немного помог. Именно от него Викинг узнал об одной традиции глотовских рецидивистов. Каждого освобождающегося зэка, успевшего завоевать определенный авторитет, по пути в родной город отвозили на облюбованную лесную полянку, где и отмечали выход на волю. Видимо, даже уголовники ассоциировали понятие «воля» не с душным и тесным городом, а с чистым, прозрачным воздухом, лесной свежестью, не изувеченной человеком природой.
— Так когда, говоришь, этот Плющ выходит на свободу?
— Я слыхал, вроде, в четверг. Да, точно, в четверг…Викинг, не думая о предстоящем, просто шел по лесу, разглядывая то одного, то другого его обитателя. Большинство людей судит о жизни леса средней полосы только по звукам — преимущественно по пению птиц. Викинг же умел наблюдать и успел заметить скачущую по веткам белку, спугнул затаившегося на меже между полем и лесом зайца, заставил свернуться клубком большого ежа. Природой Викингу пришлось любоваться потому, что заветная полянка была пока пуста. Нельзя было исключить того, что такой же она и останется, по крайней мере, в этот день. Глеб учитывал такую возможность, поэтому не делал из этого трагедию.
Часа полтора подышав чистым воздухом, Викинг снова повернул к цели. Уже метров за сорок он услышал доносившиеся голоса. Викинг весь подобрался. Конечно, там могли оказаться не уголовники, а совершенно случайные люди — вполне реальная, несмотря на будний день, ситуация. Бесшумно скользя от дерева к дереву, Викинг вплотную приблизился к поляне. Сквозь плавно покачивающиеся на ветру листья он заметил примерно с полдесятка человек, рассевшихся вокруг импровизированного стола. Как следует прислушавшись, можно было разобрать, о чем они говорят. Беседа касалась ситуации в Глотове с явным оттенком ностальгии о совсем недавних беззаботных денечках.
— Нам бы, Плющ, только вычислить эту падлу, а там мы его на куски порвем.
Услышав эти слова, Викинг глубоко вздохнул, расслабился и с самым беспечным видом двинулся вперед.
— Здорово, братва! — выйдя на полянку, воскликнул он, расплывшись в самой искренней улыбке.
Если, к примеру, зайти в аптеку и с самым любезным видом спросить, нет ли у них презервативов для глухонемых, то далеко не сразу аптекарша пошлет вас по вполне конкретному адресу. Ей потребуется какое-то время сообразить, что таких презервативов не существует в природе. При появлении незваного, но обрадованного встречей гостя урки безуспешно пытались вспомнить, на каком из изгибов жизненного пути они с ним встречались.
Пока длилось это всеобщее замешательство, Викинг успел подойти вплотную, присел, словно собираясь без спросу внедриться в теплую компанию, и вдруг, ухватив головы оказавшихся рядом с ним уголовников, резко ударил их друг о друга. Даже не пикнув, оба дружно завалились на изумрудную травку. А Викинг, выпрямляясь, стремительным боковым ударом ноги в голову наградил временным забвением еще одного из пировавших. В мгновение ока ряды боеспособных уголовников поредели ровно вдвое. Правда, уцелевшие уже вскочили на ноги и были готовы к драке.
Первым в атаку бросился высокий худой мужчина — насколько понял Викинг, сам Плющ. Обманно дернувшись корпусом, он попытался пристроить свою правую ногу в промежность Глебу. Викинг, естественно, посчитал, что ей там не место. Скрещенными руками он остановил выпад вражеской конечности, тут же перехватил второго уголовничка, пытавшегося нанести удар, и швырнул его на Плюща. Пока двое, злобно шипя, поднимались с земли, Викинг молниеносно переключился на третьего, в руках которого зловеще поблескивал нож. Уголовник сделал выпад, целя в живот. Викинг поймал правой вооруженную «финарем» руку врага, рванул ее вперед и немного вверх, а локтем левой рубанул по горлу противника, оставив от адамова яблока жалкие огрызки. Выхватив нож из ослабевшей кисти хрипящего уголовника, он развернулся и метнул его в единственного боеспособного напарника Плюща. Хотя на прицеливание ушли какие-то доли секунды, лезвие вошло точно в сердце.