— Ну что я могу тебе на это сказать? Только одно: никто и ни во что меня не втягивал.
— Это правда? — глаза матери как-то сразу ожили, словно их окропили живой водой.
— Да, это правда, — подтвердил Викинг.
— Значит, я могу быть уверена, что твоя нынешняя работа не представляет никакой опасности?
— Я повторяю: никто меня не втягивал ни в какие авантюры.
— Но ведь это не совсем одно и то же. Ты мог и сам…
— Мама, я сказал все, что мог. Остальное мне обсуждать не хотелось бы. К тому же, извини, но я тороплюсь.
Мать хотела заперечить, но, взглянув на Глеба, поняла — бесполезно. Сын уже шел по избранному им пути, и остановить его можно было только одним способом. Остановить навсегда, окончательно, вместе с возможностью любить, радоваться, дышать. И поэтому теперь она хотела только одного — чтобы он прошел этот путь до конца.
А до конца было еще очень далеко — куда дальше, чем до начала. Викинг это прекрасно понимал, но с прежней одержимостью готовился к нанесению очередного удара.
На этот раз своей мишенью он выбрал тот самый бордель «Ромашка», в котором спустя юбку активно трудилась его недавняя подруга. Из ее рассказов он понял, что услуги сего заведения массового отдыха пользуются повышенным спросом у значительной части обеспеченных граждан и, соответственно, приносят хорошую прибыль, немалая часть которой отстегивается уголовникам. Еще Викинг узнал, что нынешний хозяин «Ромашки» на самом деле никакой не хозяин, а так, мелкая сошка, подставное лицо. А во главе дела он был только потому, что не имел судимости.
Охота на сутенера не являлась самоцелью, она имела куда большее значение, чем просто устранение еще одного подонка. В связи с очередной вспышкой в Глотове венерических заболеваний местная пресса подняла галдеж по поводу любви за деньги. Милиция от осточертевших ей писак пока лениво отбивалась, говоря, что есть дела поважнее. А один старлей в частной беседе ехидно заметил, что работники пера потому так взъелись на проституток, что им такая любовь просто не по карману.
В общем, ситуация напоминала соревнования по перетягиванию каната, а точнее тот его момент, когда обе стороны, застыв на месте, упираются изо всех сил, тужась перетянуть соперника на свою сторону. И оставалось неясно, то ли журналисты вынудят милицию действовать, то ли милиция сумеет их угомонить. В такой ситуации убийство хозяина борделя вызовет бурю эмоций у пишущей братии и, хочешь — не хочешь, заставит представителей славных органов серьезно заняться проблемой платной любви в городе. Смотришь, и еще парочке бардаков вернут изначально девственное состояние. Значит, еще один жирный кусок уплывет из лап уголовников. Только так и надо действовать. Всех их не перебьешь, а по миру пустить можно попробовать. Многим ли подручным паханов захочется за копейки злодействовать?
Викинг не спеша шел по скупо заасфальтированной дорожке парка. Лето уже вступило в свои права, и немилосердное солнце заставляло людей прятаться в спасительной тени деревьев. Народ толпился у питьевых фонтанчиков с вяло бьющими струйками воды — казалось, им тоже было жаль расставаться с живительной влагой. Викинг миновал облюбованные людьми места отдыха и очутился у симпатичного двухэтажного здания. Проигнорировав дверь с табличкой «Фирма «Ромашка», он распахнул другую, на которой красовалась надпись «Дирекция парка культуры и отдыха имени Вавилова».
В самом помещении было пусто. Именно сейчас (и Викинг знал об этом) работники парка проводили какое-то собрание. Глеб бесшумно поднялся на второй этаж и быстро нашел нужную комнату.
Мало что еще так способствует воровству, как наша неистребимая любовь к разного рода собраниям и привычка не закрывать двери служебных помещений. Правда, Викинг не собирался ничего воровать. Он вошел в комнату и, убедившись, что в ней никого нет, открыл окно, легко вскочил на подоконник и внимательно осмотрелся вокруг, чтобы, не дай Бог, не оказаться в поле зрения какого-нибудь случайно оказавшегося здесь гуляки. Но горизонт был чист, и Викинг ступил на карниз, который отделял его от кабинета директора публичного дома. И вдруг услышал женский голос.
Примерно за четверть часа до появления Викинга в здании, в «Ромашке» оказалась женщина среднего возраста и роста, но зато необхватной, как африканское дерево баобаб, толщины. Явилась она, прямо скажем, не вовремя. Сидевший за стойкой молодой человек пребывал в самом пессимистическом состоянии духа. Вчера он на сто баксов поспорил с приятелем, что десять раз подряд попадет в пустые ворота мячом, пущенным по воздуху. И надо же, на восьмом ударе дрогнул: катнул по земле. Нервишки не выдержали — слишком много собралось вокруг друзей-приятелей. Из-за них же и остался в душе неприятный осадок. Не в баксах дело — черт с ними, деньги-то, если разобраться, смешные — а в том, что пойдет шепоток: мол, если он лопухнулся на такой мелочевке, то что же от него ждать в более серьезных делах?