— Но мне проще, чем радже. Моих врагов в миллиарды раз меньше, чем зерен. — Улыбнулся Викинг. — А если серьезно, то ты упускаешь одну важную деталь. Вон та, первая клеточка — она чистая. Ее теперь может занять нормальный, хороший человек. И вторую, и третью. А, даст Бог, — и пятую, и десятую. И еще. Если ты думаешь, что, прекратив войну, я таким образом сохраню себе жизнь, то приходится только удивляться твоей, мягко говоря, наивности. Слишком многим подонкам я воздал по заслугам. Паханы мне этого никогда не простят. Они не прекратят поиски, пока не найдут. Меня или свою могилу.
Седой был почему-то уверен, что в захваченном у Сынка чемоданчике окажутся наркотики. Дело прибыльное, отработанное, а географическое положение Глотова идеально подходило для создания здесь перевалочной базы. Наркотиком сейчас никого не удивишь, ими занимаются все, кому не лень. Просто, по расчетам Седого, Перстень с москвичами ворочают колоссальными объемами. Тем лучше. Доказав ненадежность перстневой группы, Седой всерьез рассчитывал занять их место.
Оказалось — не все так просто. Известие о том, что в чемоданчике находятся радиоактивные вещества, буквально ошарашило пахана. Люди, занимавшиеся радиоактивными материалами, соблюдали конспирацию куда серьезнее, чем наркодельцы. Они наверняка тысячу раз все просчитали, прежде чем подключили к этому делу Перстня. И можно не сомневаться, что никто в Глотове заменить его не сможет. Как бы Седому этого ни хотелось.
Изъятие чемоданчика было непростительной ошибкой. Москвичи бросят все силы на его розыск и не пощадят никого из тех, кто замешан в этом деле. Слишком большие ставки на кону. Тут уж не до попыток занять место Перстня. Лишь бы самому уцелеть. Что же делать? Хоть ты возвращай проклятый чемоданишко Сынку, униженно при этом извиняясь. Мол, простите нас, бестолковых, ошибочка вышла, не на того напали…
А толку? Если на минуту допустить такую фантастическую возможность, что они вернут чемодан законному владельцу, причем, до того, как Сынок оповестит о пропаже Москву, это ничего принципиально не изменит. Как отстреливал Перстень его людей, так и будет продолжать отстрел. А рыпнуться по-крупному в ответ, учитывая вскрывшиеся обстоятельства, и думать нельзя. Но ведь так в конце концов у него не останется ни одного человека. Интересная получается ситуация. И ответить нельзя — москвичи нагрянут, и не ответить нельзя — Перстень свое черное дело сделает. Что же тогда можно? Сдаться, признать свое поражение? Это ему, пахану города!
Мысли Седого вновь возвратились к отбитой у Сынка опасной вещи. Неужели никак нельзя воспользоваться этой добычей?
— Эй, Крест, — гаркнул пахан, вдохновленный внезапно пришедшей в голову идеей. — Сгоняй, приведи сюда Кощея…
— Здравствуй, Петя, — ласково встретил Седой третьего и последнего в Глотове вора в законе. — Как поживаешь?
Кощей насторожился. Ему очень не понравилось это обращение к нему по имени. Что-то нечисто.
— Все путем, — угрюмо, словно на допросе, ответил он.
— Вот и ладушки, — обрадовался пахан. — Приятно слышать, что хоть у кого-то дела идут хорошо. А то у меня одни неприятности. Правда, ты мне можешь здорово помочь. И себе, кстати, тоже. Хочешь стать вторым человеком в городе?
— А что надо? — пробасил в ответ Кощей.
— Нет, ты мне сначала скажи: хочешь помочь мне прибрать к рукам хозяйство Перстня, а потом занять место Жереха?
— Не знаю. А что от меня надо?
Седому очень не понравилось то, что Кощей юлит, избегает прямого ответа. Оно и понятно: он не слепой, видит, что в борьбе Седого с Перстнем первый терпит поражения буквально по всем позициям. В таком случае возникает закономерный вопрос: а можно ли положиться на Кощея, не предаст ли? После непродолжительных разговоров Седой решил, что можно, правда, не раскрывая всех карт. В любом случае Перстень не даст Кощею и малой части того, что тот может получить от него, Седого.
— Понимаешь, Петя, мои люди, меня не спросив, грабанули одного человека Перстня. А у того вещь была не его — чужая, очень ценная вещь. Ее обязательно нужно вернуть хозяину.
— А я-то здесь при чем? — удивился Кощей.
— Ну сам посуди. Уже пошел слушок, что я с Перстнем на ножах. Кто же поверит, что людишки действовали без моего ведома? Вот ты — совсем другое дело. Все знают, что тебе с Перстнем делить нечего, у вас мир. Скажешь, что это твои люди чемоданчику ноги приделали, а ты узнал, что в нем, и приказал вернуть на место.
— А кому это сказать надо?
— Помнишь человека, который приезжал сюда, когда Жерех нагло на Перстня наехал? Вот ему и дашь знать, что эта вещь у тебя. И смотри, упирай на то, что твои люди случайно того хмыря грабанули. Мол, вел он себя, как фраер с прикупом, вот они и решили подергать его за вымя.