— Вижу я, что вместе нам стало на этой земле тесно. То есть лично я не имею к вам никаких претензий, но вы ведь не успокоитесь, пока не отправите меня в могилу или сами там не окажетесь. Но если разобраться, убивать мне вас совсем не обязательно, достаточно просто вырвать ядовитый зуб, без которого вы не будете представлять никакой угрозы для окружающих и для меня в частности. Я имею в виду арсенал. Давайте я вам помогу избавиться от этой обузы, после чего забуду о вашем существовании.
— Ты чего фигней маешься? — ожил наконец Перстень. — Стукни ментам — и все дела.
— Так если бы я хоть приблизительно знал, где он находится. Сами знаете, какие нынче менты пошли: их носом ткнуть надо.
Викинг намеренно умолчал о том, что Долгорукий указал ему примерное местоположение арсенала. Но москвич упомянул и о другом факте: при попытке сломать дверь срабатывает взрывное устройство. А в арсенале отравляющие и радиоактивные вещества. Можно было, конечно, отдать пульт Наумову, объяснив ему все нюансы дела, пусть докладывает о нем начальству. Но в этом случае Павла заставят выдать источник информации, Викинг окажется в центре внимания следователей, а этого ему совсем не хотелось. К тому же существовала и другая опасность. Если дело попадет в руки людей, купленных Перстнем или москвичами, или хотя бы тем же Жерехом, то это будет стоить жизни Наумову, а быть может, и им обоим. Нет, еще рано передавать это дело в другие руки.
— Соглашайтесь, — продолжал он давление на Перстня. — Сами понимаете: в противном случае мне придется вас убить. А кто знает, что будет через год-два. Может, вам тогда захочется не мстить, а жить.
— Сам ищи, — ответил Перстень. — И запомни, не найдешь — твое счастье.
— Зря вы так. Пожалели бы хоть этих ребят, — Викинг ткнул на связанных телохранителей. — Если вас пускать в расход, то и их придется тоже, как ненужных свидетелей. Впрочем, я могу приказать им, чтобы они сами забили вас до смерти. Тело, думаю, спрятать сумеют.
— Они не посмеют, — прохрипел Перстень, но в голосе его послышалось сомнение.
— Неужели? — усмехнулся Викинг, почувствовав, что его оппонент начинает колебаться. — Они — не вы. Жить захотят, еще не то сделают.
Он не подозревал, что теперь и Перстень начал свою игру. Илья Самойлович наконец сообразил, что сохранить жизнь он может только согласившись на абсолютно неприемлемые условия. Значит — смерть. Так почему бы не прихватить с собой на тот свет и виновника своих бед. А заодно не подложить капитальную свинью москвичам? Ведь это они организовали убийство Михаила. Значит, решено. Раз этот парень так торопится навстречу собственной смерти, не станем мешать их свиданию. Наоборот, поможем.
Перстень встал, подошел к лежащим охранникам:
— Эти ребята — ровесники моего сына. А вот этот, по-моему, даже моложе. Вы действительно сохраните им жизнь, если я выполню ваше условие?
— Я не убиваю без крайней на то необходимости. Если вы согласитесь, мне будет даже выгодно сохранить им жизнь. Говорю о выгоде, поскольку на соображения нравственного порядка вам, полагаю, глубоко наплевать.
— Утром выезжаем, — сказал Перстень, игнорируя язвительное замечание Викинга.
— А почему не сейчас? Или надеетесь, что за ночь произойдут какие-то благоприятные для вас события?
— Да нет. Просто ночные визиты в арсенал предусмотрены лишь в критических ситуациях.
Перстень, конечно, врал. На самом деле жажда мести не окончательно вытеснила в нем любовь к жизни, и он надеялся, что до утра сможет придумать, как уничтожить Викинга, не жертвуя собой. Но единственным его приобретением за ночь стала жестокая головная боль.
Выехали через несколько часов после рассвета. Викинг, по рассказу Долгорукого представлявший ориентировочное расположение арсенала, вскоре убедился, что Перстень везет его именно туда. Окрестности Глотова не отличались богатырским размахом. Двадцать минут: и «Волга» свернула с шоссе на лесную дорогу, вскоре притормозив перед единственными в длиннющем проволочном заборе воротами. Они бесшумно разошлись, и Перстень, ощутив под ребрами твердую сталь пистолета, послушно тронул машину с места. Рухнула его последняя надежда. Илья Самойлович рассчитывал, что Викинг переключит свое внимание на полигон, это позволило бы ему выскочить из салона, после чего его люди изрешетили бы машину вместе с сидящим в ней человеком. Но Викинг словно догадался об этом замысле и не спускал с него глаз. Так что у Перстня не оставалось ни одного шанса выбраться живым из «Волги». А Викинг, учитывая его фантастическую удачливость, вполне мог и уцелеть. Перстня такой расклад категорически не устраивал.