Понял ли Сыч, что случилось с его корешем? Сомнительно, ведь времени на обдумывание у него не оказалось. С той же обескураживающей стремительностью Викинг оказался перед уголовником, увернулся от удара и нанес встречный. Ноги у Сыча подкосились, он упал на колени, а затем рухнул лицом в песок. Викинг оглянулся по сторонам, убеждаясь, что поблизости никого нет и принялся за дело.
Сначала он взял из незапертого сарая баночку с резковато, но приятно пахнущей мазью и натерся ею. Затем конфисковал у Лишая нож и принялся приводить уголовников в чувство.
— Ну что, песики. Торжественное отделение нашего собрания закончено, можно переходить к художественной части. Предлагаю на выбор: либо я прямо сейчас зарежу вас обоих, как баранов, либо вы вступаете между собой в поединок. Но не до первой крови, а пока один из вас не прикончит другого. Обещаю, что победителя я убивать не буду. — И видя, что бандиты молчат, грозно прикрикнул. — Ну же, скорее решайтесь, подонки!
— Ты что, мужик, совсем охренел? — вместо ответа попробовал возмутиться Лишай.
Казалось, Викинг предвидел такой ход мысли уголовников. Он выудил из кармана ножовочное полотно и поинтересовался:
— Тебе никогда не пилили пальцы этой штукой? Ведь что интересно. По металлу идет хорошо, а в мясе застревает. Вместо ровного надреза все в ошметки кровавые превращает. И кость не пилит, а дробит.
Уголовники намек поняли. На легкую смерть они еще были согласны, но уходить в мир иной, испытывая при этом адские муки, — это уже чересчур. Первым сориентировался Сыч. Он оглянулся по сторонам в поисках какого-нибудь смертоубийственного предмета.
— Голыми руками драться. Иначе прибью! — осадил уголовника Викинг.
Лишай умело воспользовался легким замешательством недавнего кореша, а нынче смертельного врага, и с размаху заехал тому по сопатке. Боль была настолько сильной, что Сыч непроизвольно запрокинул голову. Тело его теперь представляло собой большую, легко уязвимую мишень — выбирай и бей. Тем более, что Лишай уже успел сделать выбор и, надо признать, выбор довольно удачный. Он нанес резкий удар ногой в пах. Но то ли от волнения, то ли в спешке Лишай промахнулся. Итальянская туфля впечаталась Сычу в ногу, лишь по касательной задев те органы, которые требовалось поразить в первую очередь. Сыч, вопреки своей кличке взревел, как разъяренный барс и бросился вперед, норовя вцепиться руками в горло врагу. С залитым кровью лицом и окровавленными руками — он был страшен. Противники вошли в клинч. Обхватив друг друга руками, они топтались по земле, пытаясь опрокинуть друг друга. Силы казались примерно равными. Лишай был немного тяжелее и чуть посильнее, Сыч превосходил его в ловкости, решительности и злобе.
Они упали на землю. Поединок вступил в новую стадию. Вот наверху оказался Сыч. Он замолотил по лицу Лишая, пытаясь превратить в некую однородную массу. Прошло всего несколько секунд — и сверху пристроился Лишай. Он ответил корешу той же любезностью. Однако еще через несколько кувырков Лишай решил воспользоваться своим преимуществом в весе и силе. Навалившись на Сыча, он левой рукой придавил его за горло к земле, а правой отбивал попытки Сыча прекратить удушение. В ответ на это Сыч ткнул Лишая пальцем в глаз. Не настолько метко, чтобы выбить, но вполне достаточно для того, чтобы вырваться из объятий недавнего друга.
После этого напор Лишая как-то сразу ослаб. Ему явно не хватило выносливости. Наконец Сыч оседлал его и принялся молотить кулаками.
Викинг, внимательно наблюдавший за поединком, тут же вскочил и направился к одному из ульев. Обитавшая там пчелиная семья была гордостью погибшего старика. Отдаленный гибрид африканской пчелы с обычной медоносной давал меда вдвое больше обычного. При этом, в отличие от своих сверхагрессивных африканских предков, они мирно уживались с соседями по пасеке и редко жалили человека, однако их укус был крайне болезненным. Викинг подошел к улью и безбоязненно откинул крышку. Мазь на основе мелиссы позволяла избегать нападения этих перепончатокрылых. Затем Викинг вернулся к своим гладиаторам.
Лишай уже не сопротивлялся, но и Сыч порядком устал. Его непрерывные удары потеряли силу, а затуманившая мозг ярость мешала покончить с беспомощным корешем каким-либо более эффективным способом. Викинг осторожно подошел сзади и, когда Сыч замахнулся для очередного удара, вложил в его руку нож. Тело Лишая приняло холодную сталь с легким трепетом. Видно, притерпелось к страданиям и теперь ему было все равно. А Сычу привычное оружие придало — нет, не новые силы, а дополнительный стимул к действию. С трудом выдергивая нож, он снова заносил руку и бил, пока Викинг расчетливым ударом по нервному узлу не вышиб орудие убийства.