— Но ведь двое последних — отпетые уголовники! — возмущенно воскликнул полный мужчина с полковничьими звездочками на погонах.
Мэр решительно махнул рукой, словно отметая возражение начальника милиции как недостойное.
— Повторяю: налицо три убийства. Два из них не раскрыты. Да и насчет первого есть сомнения. Где гарантия, что в убийстве Ревякина не участвовал кто-то третий? Допустим, тот, что убил потом двоих своих сообщников?
— Но данные экспертизы свидетельствуют…
— Ладно, оставим этот спор специалистам. Что-нибудь еще по убийствам у вас есть?
— Да вроде бы все, — облегченно ответил начальник милиции.
— Как все?! — с наигранным изумлением воскликнул мэр. — А два трупа, найденные вчера в кустах на излучине реки? Насколько я знаю, те места еще входят в компетенцию городской милиции.
— Так они, это… В общем нет доказательств насильственной смерти.
— Опять экспертиза? — иронично поинтересовался мэр. — И что она на этот раз утверждает?
— Пока ничего, — неуверенно ответил полковник. — Еще нет окончательного заключения о причинах смерти.
Идя на совет, он был уверен, что никому еще не известно о двух новых смертях. Но оказалось, что у мэра имеются свои источники информации. С этим приходилось считаться. Поэтому полковник перешел к описанию событий, о которых поначалу даже не думал упоминать:
— У заброшенного карьера произошло столкновение соперничающих группировок. В ней принимало участие до десяти человек.
— Какие приняты меры по этому факту?
— Дело в том, что никаких заявлений или сведений о жертвах к нам не поступало. Поэтому нет оснований для начала проведения следствия.
Последние слова мэр решил оставить без комментариев. Поняв это, полковник продолжил:
— Также серьезная стычка произошла в городском сквере. Один из ее участников госпитализирован, но утверждает, что пострадал по собственной неаккуратности.
— Значит, снова никаких мер, — ядовито констатировал мэр. — А может, я просто не в курсе, что вышел новый указ?
— Какой указ?
— О том, что отныне милиция занимается только регистрацией преступлений. А бороться с ними должны, скажем… сами преступники. Может к вам в управление уже пришла такая бумага?
— Да что вы, конечно нет.
— Так почему же вы не занимаетесь своим делом? О том, что произошло преступление, мы можем узнать и из газет. А от милиции мы должны услышать, что оно раскрыто. Понятно?
— Так точно, — механически ответил полковник, в надежде на поддержку обводя взглядом членов совета. Но напрасно. Сообщение о новых стычках преступников, неминуемо ведущих к войне группировок, насторожило добрую половину собравшихся, которые были тесно связаны с людьми Седого или Жереха. Точнее, ввиду специфики своей деятельности, помогали и тем и другим. Теперь чиновники были поставлены перед очень сложным выбором. Как жить дальше? Сделать вид, что ничего не произошло, по-прежнему способствуя и нашим и вашим? Или выполнять просьбы людей одного пахана, скорее всего Седого, по возможности игнорируя представителей другого? А может, временно свернуть свою деятельность, чтобы не попасть в поле зрения органов? Уж они-то начнут землю рыть, если уголовники схлестнутся по-настоящему.
В особенно сложном положении оказался глава департамента частного предпринимательства. Он как раз собирался дать дорогу проекту жереховского протеже, к тому же слегка ущемляющему интересы Седого.
«Уйду к чертовой матери. В отпуск. Или в больницу лягу», — думал он, не обращая внимания на безмолвную мольбу о помощи милицейского начальника.
Остальные потенциальные сообщники тоже молчали, пережевывая собственные мысли — своя рубашка ближе к телу.
— Бомжей, нищих всяких развелось — дышать нечем! — ляпнул вдруг в тишине один из помощников мэра, желая угодить начальству.
— Так не имеем права сажать, если не совершает ничего противозаконного, — попытался оправдаться полковник.
— Похоже, у вас имеется только одно право — регулярно получать зарплату, — подвел итог мэр.
В маленькой клетушке ресторана «Астория» сидели трое молодых, коротко постриженных ребят — музыканты ансамбля. Вообще-то они предпочитали носить длинные волосы, но в самом начале их выступлений в «Астории» к сцене подвалил изрядно нагрузившийся зек и ухватил одного из музыкантов за сплетенные в косичку волосы:
— Видно, не петушили тебя в зоне, фуфло патлатое.
Что означает на блатном жаргоне «петух» музыканты знали и предпочли не доводить до греха собиравшийся в «Астории» устойчивый преступный контингент. В конце концов, за те деньги, что перепадали им от резвящихся уголовников, волосами можно было пожертвовать. На следующий день все они постриглись.