Однако, в конце концов, в Кадисе наступил их счастливый день. На борт поднялся офицер с группой людей, все норманны были освобождены от цепей, им выдали одежду и обувь и перевели на другое судно, которое пошло вверх по течению большой реки к Кордове. Их заставили помогать грести против течения, но не били и часто давали отдыхать; более того, им разрешали сидеть вместе и они могли разговаривать без затруднений впервые за много дней. Они были рабами на галерах в течение двух лет и еще почти целого года, и Токе, который пел и смеялся почти все время, сказал, что хотя он не знает, что с ними будет, но точно знает, что давно пора утолить накопившуюся жажду. Орм сказал, что было бы лучше, если бы он смог подождать до того момента, когда кто-нибудь разрешит сделать это, потому что сейчас очень не хотелось бы получать какое-либо наказание, а оно обязательно последует, если Орму не изменяет память, если Токе начнет утолять свою жажду. Токе согласился, что лучше подождать, хотя и добавила что это будет трудно. Они все думали о том, что сними станется, и Орм повторял им детали своего разговора с Халидом относительно еврея. После этого они громко хвалили еврея и Орма тоже и, хотя Орм был самым младшим из них, все признали его своим; предводителем.
Орм спросил офицера, что с ними будет и знает; ли он еврея по имени Соломон, но все, что тот мог сказать ему в ответ, так это то, что ему приказано доставить их в Кордову и что он никогда не слыхал про Соломона.
Они прибыли в город халифа, раскинувшийся по обеим берегам реки, и увидели многочисленные дома, белые дворцы, пальмовые сады и башни. Они были изумлены размерами и великолепием города, которые превосходили все виденное ими ранее, а богатство города казалось им достаточным для того, чтобы обеспечить богатой добычей всех моряков Датского королевства.
Их провели через город, и они удивлялись толпам людей, хотя и жаловались, что среди них слишком мало женщин, а тех, что попадались, было трудно разглядеть, поскольку все они были закутаны в плащи и паранджи.
— Женщине трудно будет показаться мне некрасивой, — сказал Токе, — если только у меня будет возможность поговорить хоть с одной из них, потому что вот уже три года мы живем у этих иноземцев и все это время у нас не было ни одной женщины.
— Если нас освободят, — сказал Огмунд, — мы сможем быть удачливыми с женщинами в этой стране, поскольку их мужчины имеют худшую внешность, по сравнению с нами.
— Каждому мужчине в этой стране разрешается иметь четырех жен, — сказал Орм, — если он принял Пророка и его учение. Но сделав это, он уже никогда не может пить вина.
— Трудный выбор, — сказал Токе, — поскольку их пиво на мой вкус слишком слабое. Но может быть, нам еще не приходилось пробовать их лучших сортов. А четыре женщины — это именно столько, сколько мне сейчас надо.
Они подошли к большому дому, где было много солдат, и там провели ночь. На следующее утро появился незнакомый им человек и повел их к другому дому, расположенному не слишком далеко, где их помыли и побрили, и где им предложили прохладительные напитки в красивых маленьких чашках. После этого им выдали более мягкие одежды, которые причиняли им меньше неудобства, так как их одежда была слишком грубой для их кожи вследствие того, что они так долго были голыми. Они смотрели друг на Друга, смеясь над переменой, произошедшей в их наружности, затем, сильно удивляясь всему этому, они прошли в обеденный зал, где к ним вышел человек с приветствиями и поклонами. Они сразу же признали в нем Соломона, хотя сейчас у него была совсем другая внешность, нежели та, которая у него была в последний раз, когда они его видели, ведь сейчас он выглядел как богатый и властный князь.
Он гостеприимно приветствовал их, приглашая поесть и попить и быть как дома. Но он забыл почти все из того, что он раньше знал из норманнского языка, так что только Орм мог разговаривать с ним. Соломон сказал, что он сделал для них все, что мог, как только узнал об их бедственном положении, потому что когда-то они сослужили ему очень большую службу, за которую он рад их отблагодарить. Орм поблагодарил его настолько красноречиво, насколько мог. Но, сказал он Соломону, они сейчас больше всего хотели бы знать, являются ли они свободными людьми или они все еще рабы.