Соломон ответил, что они — все еще рабы халифа и должны оставаться ими. В этом он им не может помочь, но сейчас они будут служить личными телохранителями халифа, которые набираются из самых лучших узников, захваченных халифом в бою, и самых лучших рабов, закупленных за границей. Кордовские халифы, продолжал он, всегда имели такую личную охрану, считая ее надежнее, чем быть окруженными вооруженными подданными, поскольку последних легче подкупить родственникам или друзьям, чтобы убить халифа, когда страну охватывает недовольство. Но перед тем, как они станут телохранителями, сказал Соломон, они еще некоторое время проживут в качестве его гостей, для того, чтобы в какой-то степени оправиться после своих тяжких трудов. Так они прожили в его доме пять дней, и отношение к ним было подобно отношению к героям за столом Одина. Они испробовали множество изысканных яств, а напитки им приносились по первому зову. Для них играли музыканты, и они напивались вином каждый вечер. Никакой Пророк не запрещал Соломону пробовать это вино. Орм с товарищами, однако, внимательно наблюдали за Токе, чтобы он не выпил лишнего и не стал опасным. Их хозяин предложил каждому из них по молодой рабыне, чтобы та составила им компанию в постели, и это обрадовало их больше всего. Они единогласно согласились с тем, что этот еврей — хороший человек и вождь, не хуже любого норманна, а Токе сказал, что он никогда еще не имел такого счастливого улова, чем тот, когда он выловил этого благородного семита из моря. По утрам они спали допоздна в мягких постелях, более мягких, чем что-либо известное им ранее. А за столом они весело спорили о том, чья девушка-рабыня самая красивая, и никто не хотел согласиться, что не его.
На третий день их пребывания у Соломона, он попросил Орма и Токе сопроводить его в город, сказав, что есть еще кое-кто, кого они должны поблагодарить за свое освобождение, и кто, может быть, сделал для них больше, чем он сам. Они шли за ним вдоль многочисленных улиц, и Орм спросил, не Халид ли, великий малагский поэт, приехал в Кордову, и не его ли они идут навестить. Но Соломон ответил, что они идут к человеку более знатному, чем Халид.
— И только чужеземец, — добавил он с жаром, — может считать Халида великим поэтом, хотя он и кричит повсюду, что является таковым. Однажды я попытался сосчитать, сколько по-настоящему великих поэтов проживает в настоящее время во владениях халифа, и я не думаю, что таких из нас наберется более пяти человек, а уж Халид точно не входит в это число, хотя и обладает определенными способностями в игре с рифмами. Тем не менее, ты прав, Орм, что считаешь его своим другом, потому что без его помощи я никогда бы не смог узнать, что с вами стало, поэтому, если вы с ним встретитесь, и он скажет, что он — поэт, не надо его разубеждать.
Орм заметил, что ему известно, что не надо спорить с поэтами относительно качества их поэзии, но тут в беседу вмешался Токе, пожаловавшийся на то, что он не знает, почему его заставили идти на эту вечернюю прогулку, а он не понимает ни слова из того, что говорится, а в доме Соломона ему было так хорошо. Соломон ответил, что его присутствие необходимо, так было приказано.
Они подошли к ограде сада с узкими воротами, которые были открыты для них. Они вошли, проходя мимо красивых деревьев и многочисленных неизвестных им растений и цветов, и пришли к месту, где лился большой фонтан, и чистая вода текла по густой траве небольшими струящимися потоками. С противоположного конца сада четыре раба несли носилки, за ними шли две девушки-рабыни и два чернокожих человека с обнаженными мечами.
Соломон остановился, то же самое сделали Орм и Токе. Носилки были опущены на землю, и рабыни подбежали к ним и почтительно стояли с одной стороны носилок. Затем вышла женщина в парандже. Соломон трижды низко поклонился ей, руки его были прижаты ко лбу, так что Орм и Токе поняли, что она, должно быть, королевской крови. Однако они остались неподвижны, поскольку им казалось унизительным для мужчины склоняться перед женщиной.
Дама протянула руку и грациозно наклонила голову в сторону Соломона. После этого она повернулась в направлении Орма и Токе и пробормотала что-то под покрывалом, глаза ее были дружелюбны. Соломон вновь поклонился ей и сказал:
— Воины с Севера, благодарите Ее Высочество Субайду, потому что именно ее властью вы освобождены.
Орм сказал женщине:
— Если вы помогли освободить нас, мы очень обязаны вам. Но кто вы, и почему выказали к нам такое расположение, мы не знаем.
— Тем не менее, мы знакомы, — отвечала она, — и возможно вы вспомните мое лицо.