На шум прибежала наша разведчица и, присмотревшись, чуть не задохнулась от возмущения.
— Ах ты, дикарь, тебя и на минуту одного оставить нельзя, сразу с бабами обнимаешься. А ну отпусти ее немедленно. — Она подступала ко мне, сжимая кулачки.
— Не могу, Рона, она не слезает, — прохрипел я, задыхаясь в сильных объятиях дворфы. В эту минуту все мысли меня покинули, на мне висел мокрый груз, который истошно выл и не давал мне даже вздохнуть.
Рона подошла и стала отрывать от меня прилипшую девушку.
— А почему она голая? — До нее наконец дошло, что меня обнимала полностью обнаженная мокрая дивчина.
— У нее спроси. — Я не знал, что отвечать, и опять влип по самое не хочу. — Помоги ее оторвать, или она меня задушит!
— А ну оставь его, это мой парень! — закричала Вирона и стала тащить девушку за плечи, изо всех сил стараясь оторвать от меня. Я не удержался на ногах и повалился на траву, подмяв под себя мокрую молодуху. Та закрыла глаза, замолчала и еще крепче меня обхватила.
— Шиза, что делать? Помогай, — простонал я.
Рядом носилась Рона и вопила:
— Скотина, ты ее еще и при всех завалил. Слезай с нее немедленно!
— А мне вот интересно, когда бабы на тебя вешаться перестанут? — соизволила ответить Шиза.
— Потом, Шиза, потом поговорим, выручай, — взмолился я.
Раз, и тело девушки обмякло, она разжала объятия. Наконец я смог вздохнуть свободно и встать, а Рона тут же накрыла дворфу своим плащом. Потом прищурилась и сквозь зубы процедила:
— Сегодня ночью я буду тебе мстить, готовься!
Мои товарищи подошли ко мне.
— Дар, это что было?
— Это была моя глупость, — злясь на себя, ответил я. — Хотел помочь девушке помыться.
Глаза парней стали широко раскрываться.
— Ты решил помыть дворфу? — спросил Верил.
Я подозрительно посмотрел на них:
— Ну да, а в чем подвох?
— Дар, ты из какой дыры вылез? Не знаешь простых вещей, — продолжил удивляться Верил.
— Сам знаешь, из какой — из Нехейских гор, у нас, видишь ли, нет дворфов, — огрызнулся я.
— Дворфы не моются, — спокойно ответил Штоф. — У них своя магическая система очищения.
— Почему она тогда такая грязная? Система сломалась? — До меня не доходило, как можно самоочищаться.
— Девушка — рабыня, находится под заклятием подчинения. Она не может очиститься, так как ее воля подавлена. Если бы ты ей приказал быть чистой, она бы всегда была чистой. Вот и все, — закончил пояснять Штоф.
Я стоял, смущенно обдумывая ситуацию. Слишком много проколов, на это когда-то обратят внимание. Пока выручает только то, что я кажусь неопытным молодым нехейцем.
Неожиданно меня отвлек шум борьбы, мы все трое повернулись и увидели, что Рона пытается всучить дворфе свою запасную одежду, а та отбрасывает ее и тянется надеть ту, которую сняла с бандита.
— Да что же такое! — ругалась Вирона. — Выбрось это тряпье и надевай нормальную одежду.
— Тебя как зовут? — обратился я к рабыне.
— У меня нет имени, меня его лишили, — ответила девушка.
— А как раньше звали? — Мне стало интересно.
— Лианора, господин.
— Я возвращаю тебе имя, пользуйся, — разрешил я. Что с ней делать, я не представлял. — Лианора, будь всегда чистой и надень одежду, которую тебе дает эта добрая девушка, — указал я взглядом на Рону.
Та обожгла меня взглядом, а по дворфе пробежали искорки. Она преобразилась, запахла свежестью и чистым телом.
— Отвернитесь, олухи, — приказала Рона нам троим, — девушке надо переодеться.
Мы неохотно повернулись к ним спиной.
— А она мне нравится, — грустно и мечтательно проговорил Штоф.
— Хочешь, подарю? — сразу предложил я.
— Нет, Дар, не хочу, мне рабыни не нужны, — со вздохом ответил приятель.
Ага, а я почувствовал себя гнусным рабовладельцем. Друг называется.
— Можете поворачиваться, — сообщила нам «разведка».
Мы синхронно повернулись и уставились на деву-воительницу. Дворфа была одета в дорожное платье Роны, которое было ей велико и волочилось по земле. Еще ней был пояс разбойника, на котором висел меч и кинжал, на голове красовалась пиратская бандана, сделанная из окровавленного платка. За спиной висел арбалет.