И все же последнее слово романа — не апофеоз баррикадной войны. Роман завершается апофеозом Жана Вальжана.
Два типа положительных героев, соответствующих нравственным критериям Гюго, постоянно возникают и встречаются на протяжении «Отверженных». К одному типу принадлежат активные борцы и революционеры — Анжольрас и его товарищи, из «Общества друзей азбуки», к другому — праведники, руководствующиеся в своей жизни принципами добра и всепрощения. Гаков епископ Мириэль и преобразившийся под его влиянием Жан Вальжан. Писатель не противопоставляет этих персонажей, а делает их союзниками, они у него как бы дополняют друг друга в том неостановимом движении человечества, которое Гюго называет прогрессом и которое настойчиво проповедует. Недаром, упоминая о «подземных разведчиках будущего», как он называет мыслителей и деятелей, подспудно готовящих этот великий прогресс, Гюго воздает должное существам и «райски светлым», и «трагически мрачным», говоря, что всех их объединяет бескорыстное служение человечеству.
В начале романа такой «райски светлый» образ олицетворяет епископ Мириэль, в котором Гюто воплотил свои романтические мечтания о том, что путем милосердия можно привести заблудшее человечество ж добру и правде. Однако, осознав после событий 1848–1852 гг., что милосердие само по себе бессильно освободить народы от гнета и тирании, юн сталкивает своего епископа со старым революционером, бывшим членом Конвента, который, пережив термидор, Наполеона и реставрацию Бурбонов, уединенно доживает свой век где-то вблизи епископского прихода. При этом наглядно обнаруживается, что идеал писателя раздваивается между этими столь противоположными личностями, ибо христианский праведник и атеист-революционер, по мысли Гюго, вовсе не являются антиподами, а стремятся разными путями к одной и той же цели — преобразованию человека и общества. Любопытно, что моральный поединок между епископом и членом Конвента завершается победой последнего: таков конечный результат их единственной встречи, когда, придя к старому безбожнику и революционеру для того, чтобы его осудить, епископ, выслушав его, становится на колени и просит его благословения.
После смерти епископа Мириэля его принципы милосердия и непротивления злу продолжает в романе Жап Вальжан. Унаследовав нравственные идеи епископа, Вальжан делает их основой всей своей жизни. Даже оказавшись на баррикаде, Жан Вальжан не участвует в боевых действиях, а лишь пытается защитить сражающихся; получив приказ расстрелять своего вечного преследователя Жавера, который проник на баррикаду в качестве шпиона, он отпускает его на волю, продолжая верить, что лишь добром и милосердием можно воздействовать на человека, будь то даже такой ретивый слуга неправедного общественного строя, как Жавер.
В главах, посвященных восстанию, фигура Жана Вальжана с его идеями милосердия, естественно, отодвигается на задний план героическими образами Анжольраса и Гавроша и тем пафосом революции, который их воодушевляет. Но когда в трагический момент гибели баррикады Вальжан, взвалив себе на плечи тяжело раненного Мариуса, спускается в подземную клоаку Парижа и, двигаясь в полутьме, среди потока нечистот, десятки раз рискуя жизнью, все-таки спасает юношу от неминуемой смерти, — внимание читателей снова переключается на этого человека, воплощающего собой необыкновенное нравственное величие. Недаром эта глава называется «Грязь, побежденная силою души». О Вальжане говорится, что «с него струились потоки грязи, но душа была полна неизъяснимым светом» (8, 143).
В последний период жизни Жан Вальжан сам обрекает себя на одиночество, уступив любимую Козетту Мариусу и добровольно устраняясь из ее жизни, чтобы не помешать ее счастью, хотя это самоустранение его убивает. «Все, что есть на свете мужественного, добродетельного, героического, святого, — все в нем!» — с восторгом восклицает Мариус, едва только ему открылся нравственный подвиг Жана Вальжана.
Так, наряду с героизмом борьбы и революции, Гюго воспевает и героизм морального величия. Именно таково главное кредо его романа.