Меркулова. 1973
Собственность художника
Прасковья Филипповна. 1969
Государственный Русский музей, Санкт-Петербург
Вечная память на войне погибшим, без вести пропавшим, всем родным и близким... 1971
Государственная Третьяковская галерея, Москва
Пластика фигур закрепляет устойчивые черты давно существующего народного типа, замеченного и воплощенного древними мастерами в русской иконе и храмовой росписи, пережившего века и дошедшего до нашего времени в почти неизменном виде.
Постигая жизнь людей и природы рязанского края, Иванов невольно соприкасался с живучей стихией народного творчества, присматривался к декоративным мотивам, украшающим старинную деревенскую утварь, одежду, входящим в резное убранство крестьянского дома. В отличие от живописцев, возрождавших в 1960-е годы традицию неопримитивизма, обыгрывавших внешние признаки фольклорной поэтики, стилизовавших свои работы под обаятельные формы иконы или лубка, Иванов изучал художественную специфику национальной старины, желая сблизить современный реализм с исконной духовно-эстетической почвой русской культуры, разгадать тайну удивительной целостности народного характера, выживающего и продолжающего стабилизировать жизнь общества в любых обстоятельствах. Жизненная тектоника древнерусской архитектуры и живописи тонко опосредована в поэтике и структурных особенностях его монументальных панно. Так, каждая картина из философской триады художника Родился человек, Похороны в Исадах, Крещение могла бы участвовать в создании синтетического ансамбля, содействовать превращению архитектурной среды в пространство воспоминаний и народных раздумий над смыслом истинного бытия.
Ветеран Гражданской войны Михаил Александрович Угадчиков. 1977
Рязанский областной художественный музей
Анатолий Степашкин. 2001
Собственность художника
Иное дело, что Иванов мечтал о современной архитектуре, по примеру древнего зодчества выражающей дух и существо народа, а строительная практика 1960-х годов, да и последующих десятилетий была вынуждена обслуживать в основном утилитарные функции человека и не могла служить основой для сложения большого стиля эпохи. Ее язык слишком обособился от эмоционально-ассоциативных ценностей искусства и превратился в инструмент опознания сугубо практического назначения здания. Иванов и его единомышленники, напротив, тяготели к идейно насыщенному творчеству, включавшему в свою орбиту как нетронутые пласты современной народной жизни, так и культурные богатства национальной старины, достижения ближайших предшественников, актуальные для поисков самобытной образной выразительности. Знаменательно, что многие живописцы подобно Иванову предпочли собирать материал, набираться свежих впечатлений в русской глубинке, подальше от шума и суеты больших городов, рядом с крестьянским домом и естественной красотой природы. И чем глубже погружался художник в непосредственную реальность малой Родины, тем шире развертывался в произведении его собственный внутренний мир, непроизвольнее становился процесс создания картины. Некоторое время после окончания института Иванов при воплощении исторической темы использовал метод сочинения, то есть старался представить и разыграть сюжет будущего произведения в своем воображении. После того, как перед мысленным взором возникала живая сцена, группировка персонажей в драматургически оправданных взаимоотношениях, он переносил умозрительно найденное в эскиз, который затем по заранее составленному плану доводил до картинной законченности. Указанный способ имел свои несомненные преимущества при воплощении исторических тем, но для решения задач, вставших перед Ивановым в процессе прямого общения с жизнью конкретных людей, подходил мало. Упоминаемая выше картина Рязанские луга возникла на основе ситуации, увиденной в действительности. Мысль показать труд как песню, как ритмический танец родилась «в лугах, среди бесконечных трав и цветов, среди озер и кустарников, среди баб и мужиков, для которых покосы - самые долгожданные и радостные сельские работы, где царят ловкость, сила, смех, шутки и, конечно, любовь»[1 В.И. Иванов. Каталог выставки произведений.]. Пропущенная через сердце и творческое мышление, она обрела силу направляющей художественной идеи, позволила отыскать выразительную композицию в реальной натуре, увидеть в самой природе гармонические закономерности емкого, монументального образа. Его поэтическая и наглядная ценность не подвластна времени, отражает неистребимую потребность людей в существовании, полном красоты, сильных и глубоких стремлений.