Высокий, худощавый, с серыми волосами, Чарльз Алле был сыном сэра Чарльза Алле, известного немецкого музыканта, который сделал себе карьеру в Англии как пианист и дирижер. В 1857 году он основал оркестр в Манчестере, который носил его имя. Однажды Изадору познакомили с молодым Чарльзом Алле, известным художником, и она завела с ним такую близкую дружбу, что едва ли проходил день, чтобы она не посетила его студию. В течение традиционного английского чаепития ее новый друг знакомил ее с миром своих интересов: Берне-Джонсом, Розетти, Уистлером и Теннисоном. Через Чарльза Алле Изадора встретила большинство людей из мира литературы и искусства. Оказалась предметом ухаживаний молодых поэтов. Ее новые друзья читали ей поэмы Уинберна, Китса, Фраунинга, Розетти и работы Оскара Уайлда. Но Алле сделал больше, чем просто представил молодую американскую танцовщицу свету английской культуры. Как управляющий новой галереей на Реджент стрит, где художники временно выставляли свои работы, Алле задумал план серии выступлений во дворе этой галереи. Для этих «Вечеров с Изадорой Дункан» под патронажем дочери королевы Виктории, принцессы Шлессвик-Хольштайн, он пригласил своих друзей прочитать лекции: сэра Вильяма Ричмонда, художника – «Отношение танца к живописи»; Эндрю Ланга – «О греческой мифологии»; сэра Хьюберта Пэрри – «О музыке».
Первое из этих мероприятий состоялось 16 марта 1900 года.
Хотя ее танцы на заднем дворе с фонтаном посередине и цветами в горшках на заднем плане не вызвали сенсацию, они были замечены прессой. Одна из заметок «Американская танцовщица», описывала необычный наряд Изадоры и, очевидно, была написана женщиной:
«Мисс Изадора Дункан самый большой новатор среди танцоров пластического танца. Она не исполняет танец под музыку в обычном понимании этого слова. Она изображает поэтические вершины музыки, что кажется абсолютно лишенным искусства и настоящих танцевальных движений. К примеру, она танцует музыкальную поэму «Мендельсона» «Весна» с задором, игривой грацией, которая приводит на ум цветы, птиц и играющих овечек. Ее костюм точно скопирован с «Примаверы» Боттичелли. Платье, кажется, состоит из нескольких отрезков марли, расположенных один над другим. Верхний отрезок имеет рукава в виде ангельских крыльев и окрашен в тусклый зеленый цвет, на котором нарисованы тут и там нежные цветы. Ткань доходит до щиколоток, но платье достаточно обрисовывает фигуру, когда она танцует.
Очень в манере Боттичелли длинные темные волосы, украшенные розами, спадающие до пояса локонами. Гирлянды роз обвивают ее тело, а ноги обуты в золотые сандалии. Ни единого шага во всем танце не сделано просто так, без смысла. И весь танец выглядит как нечто, что могло происходить в древней Греции. … И она анализировала и запоминала шаги и поведение классических нимф античного искусства. Поэтому ее работа – это результат соединения поэтической интуиции с искусством танца. Ее цель – это отображать природу и классику, избегая традиционных условностей.
Образ мисс Дункан производит впечатление благородства и изящества. У нее маленький овал лица, хорошие черты и огромная пышная масса темных волос. Она прекрасна, у нее нежные, благородные кисти».
ЧАСТЬ 1. ГЛАВА III. Продолжение.
Другой обозреватель считал, что приход Изадоры Данкан в 1900-м, когда королева Виктория пребывала последний год на троне, возвестил более свободные и просвещенные отношения не только к танцу, но и в жизни в целом. Говоря о ее представлениях, он сделал даже еще более важное наблюдение: «До того, как Изадора Данкан начала выступать и дала танцу новую форму и жизнь, помогая нам осознать, что танец может быть искусством, у него не было другого предназначения, кроме как развлечение. Никто, кто считал себя интеллектуально развитым человеком, не воспринимал танец серьезно. Он либо был в образе народного танца, и поэтому не мог быть провозглашен искусством, либо представлен в виде балета – развлечения для менее интеллектуальных людей и старых джентльменов, известных как балетоманы».
Дж. Фуллер-Мэтлэнд в своем известном обзоре, опубликованном 17 марта в «Таймс», описал в деталях представление «молодой танцовщицы, имеющей невероятный талант, чье искусство хотя и может не соответствовать представлениям среднего балетмейстера, имеет чудесное, своеобразное красноречие». Заслуженный музыковед и критик, он был одним из первых, кто предложил намного более широкий взгляд на искусство Изадоры. Он также написал: «Выразительная красота лица и фигуры мисс Дункан сами по себе подходит к иллюстрации Гомеровского «Гимна Дементре» и «Идиллии» Феокрита».