Изадора проявила крайнее невежество, предлагая свои идеи, которые, по ее словам, процветали в советской России,
представителю фашистского государства. Но такие примитивные детали никогда ее не беспокоили.
Человек в высокой шляпе выглядел неуверенно. Возможно, потому, что он либо абсолютно ничего не понимал из того, что она говорила, либо был озадачен ее предложением, что вся Италия будет танцевать. Пытаясь не задеть чувства Изадоры, в самой вежливой форме он объяснил, что, к сожалению, не обладает властью иметь какое-либо влияние на Муссолини. Но не так-то легко было избавиться от Изадоры. Особенно, когда дело касалось такого жизненно важного вопроса, как ее школа. «О, да, вы можете! Не говорите «нет»! Я знаю, вы можете!!!». Только много позже, в течение приема Изадора поняла, что преждевременно надеялась на школу в Италии. И что когда она говорила «Вы знаете, вы можете сделать большое дело для меня!», - она говорила не с итальянским послом, а с очень мелким чиновником в итальянском консульстве.
Лишь спустя какое-то время кто-то мог указать ей на ее ошибку. Но однажды Изадора вспомнила свое чувство юмора, с удовольствием изображая в лицах эту сцену. Она могла посмеяться над собой в такой манере, потому что несмотря на все ее разочарования, она никогда не теряла веру в желание людей помочь ей в осуществлении ее прекрасной идеи.
«Даже с чисто коммерческой точки зрения», - Изадора повторила мне много раз. «Я живая золотая жила искусства – я предлагаю это бесплатно для добычи. И все равно: кажется, никто не хочет этого! Это невероятно!».
Следуя ее принципу «Чтобы добиваться желаемого в этом мире, надо напоминать о себе», Изадора начала свой день с просмотра ее двух больших адресных книг. И почти каждый день она бы меня представляла какому-нибудь мужчине или женщине, говоря: «Это мой самый верный поклонник и друг. Что бы я делала без него! Теперь он собирается помогать мне. Мы все должны продолжать работать».
И после повторения мне одной из грандиозных схем, которые она и этот знакомый обсуждали, Изадора бы спокойно подвела итог: «Все, что нам действительно нужно, это небольшой капитал». Это вдохновляющая ремарка охладила бы энтузиазм ее самых верных друзей до самого дна; он или она, или даже группа верных друзей пошарили бы в своих карманах ради нескольких франков, которые можно дать разве что в виде чаевых официанту, который протирал стол. Стоимость завтрака входила в бесконечно увеличивающийся счет Изадоры в отеле. Потом, неожиданно вспоминая какое-нибудь важное мероприятие, они бы в спешке ретировались. Иногда даже забывая уведомить Изадору, что они всегда готовы быть в ее распоряжении.
В последние дни ее жизни я заставал такие сцены почти каждый день. В номерах отелей или в студии Изадоры. В Париже или Ницце, двух городах, в которых она жила попеременно с тех пор, как она вернулась из России. Кто тогда были эти самые верные друзья?! Они были разных национальностей, возрастов, профессий, но с одной общей чертой: они были почти всегда бескомпромиссно гомосексуалистами. Все: и мужчины, и женщины.
Не являясь экспертом в психиатрии, могу сказать, что ложь, интриги и предательство – это характеристика этого третьего пола. Но в то время, как Изадора нуждалась в твердой почве под ногами, ее друзья, казалось, особенно страдали такими привычками. Главным образом надеясь заполучить какую-нибудь известность от соприкосновения с именем Изадоры. Они только сплетничали, умудряясь выкладывать в прессу их «свидетельства» событий, которые никогда не происходили. Они даже неправильно интерпретировали ее политические взгляды до такой степени, что ей пришлось послать письменное опровержение в газеты. В результате, с одной стороны, она была фактически в полной изоляции бойкота в Европе из-за ее связей с Советами. С другой стороны, она была уличена в критике советского правительства.
И все же я мог понять ее терпение этой банды бездельников, которые объявляли, что их искусство однажды поразит весь мир. Изадоре действительно было важно найти противовес моему здравому смыслу и пессимистической оценке ее позиции. По крайней мере, в начале ее жизни во Франции после ее возвращения из России. Их шумная компания удерживала ее от депрессивных мыслей. «О, что же делать? Самоубийство или ждать… или что?». Которые не давали ей спать ночью.
Ни расстояния, ни погода, ни предупреждение о тщетности ее попыток, не могли убедить ее пропустить встречу с кем-то, кто после знакомства с ее идеями мог, возможно, спонсировать ее проект. «Все, что нам нужно, - говорила всем Изадора, - Это небольшой капитал».