Во время ее первых посещений моей студии она решила, что книжные полки вдоль стен комнаты будут самым безопасным местом для ее книг. Попросила меня спасти все, что осталось от ее библиотеки на чердаке ее бывшего дома на улице Rut de la Pomp. Любовная забота, с которой Изадора сортировала и расставляла книги на полках, часто прерываясь чтением мне отдельных отрывков, которые пробуждали воспоминания о ее прошлом, показывала, что для нее значит ее библиотека. А также показывала ее желание временно отстраниться от самых разрушительных моментов ее сегодняшней жизни. Она находила убежище в абстрактном мире, который, без сомнения, дал ей силы противостоять каждодневным трудностям. Потом она бы написала Ирме, все еще спрашивая о фотографиях ее школы, она бы сказала, что готова «продолжать битву». Ее надежда продолжения борьбы с деньгами, которые она бы заработала от представлений в своей студии в Ницце, наряду с суммами, которые она ожидала получить от издания мемуаров, еще раз привели ее в этот город.
Но вечером 31 декабря 1925 года, когда она собиралась на новогоднее представление, она получила шокирующую новость. Которая вскорости подтвердилась телеграммой от Шнейдера, что Сергей Есенин совершил самоубийство.
В течение следующих дней и французские, и русскоязычные газеты, публиковавшиеся в Париже, выложили детальные отчеты о смерти поэта. В основном спекулируя на мотивах его самоубийства. Напоминание о комнате номер пять в гостинице «D`Angleterre», где Есенин положил конец своей жизни, имел особое значение для Изадоры. Позже она сказала мне, что комната номер пять, была та, в которой она и Есенин остановились 1923 году, когда он ездил в Петроград с ней в первый раз, и что в один день, смотря в потолок, он сказал ей: «Ты видишь этот крюк? Здесь можно повеситься». «И именно это он и сделал» - заключила Изадора в своих размышлениях в стиле Достоевского.
Вообще-то, Изадора не знала почти ничего о жизни Есенина после того, как они перестали жить вместе. После того, как она покинула Россию, она обычно говорила, что Есенин уехал на Кавказ, где он стал главарем группы бандитов, для того, чтобы он мог изобразить их характеры и образы в своих поэмах.
Она также слышала из «надежных» источников, что Есенин уехал в Персию, где женился на персидской принцессе. Естественно, ни одна из этих романтических выдумок не была правдой. Есенин был на Кавказе несколько раз, но не потому, что его интересовали так называемые бандиты. Он завязал дружеские и близкие отношения с грузинскими поэтами. Он чувствовал, что работает лучше в Тифлисе или Батуми. Подальше от раздражающей жизни Москвы. Из двадцати поэм, написанных в то время, он считал несколько одними из лучших. Он никогда не ездил в Персию и не женился на персидской принцессе. Но также и не разводился. Восемнадцатого сентября 1925 года он женился на Софье Толстой-Сухотиной, внучке Льва Толстого.
«Не считаешь ли ты, что это хорошо звучит? Сергей Есенин женился на внучке Льва Толстого?» - сказал он Шнейдеру. Когда два друга встретились, как оказалось, в последний раз. Но он не любил Софью Толстую. В ее доме, в который он уже переехал в июне, она попыталась наладить его жизнь, сделать ее стабильной. Это было незадолго до того, как он начал раздражаться обстановкой квартиры, заваленной напоминаниями о знаменитом романисте. Он жаловался своим друзьям: «Везде, в каждой комнате, на каждой стене – эта борода!».
Два с половиной месяца спустя он лег в больницу не по болезни, как полагали, а потому что он до смерти боялся полиции и судов. Кто-то в погонах угрожал ему. Его сестра Катя выяснила, что, если он ляжет в больницу для лечения своих нервов, никакие судебные процедуры не смогут его достать. По факту ему была дана полная свобода в больнице. Он работал и принимал гостей. Его сестры приносили ему любимые блюда. Потом, не говоря никому ни слова, он ушел из больницы двадцать второго декабря. В течение нескольких следующих дней, находясь все еще в Москве, он посетил свою первую жену, Изряднову, в чьей кухне он настоял на сжигании нескольких его работ и рукописей. Двадцать четвертого декабря он приехал в Ленинград.