Возможно, так бы и случилось, не прочти она в газетах, что Августин Дэйли, известнейший человек среди театральных менеджеров, приехал в Чикаго со своей труппой. После множества длинных вечеров на задворках театра в попытках подстеречь Дэйли, Изадоре в конце концов повезло привлечь его внимание. И, после того, как он увидел ее танец не более нескольких минут, он пригласил ее в свое шоу в Нью-Йорке. Она должна была приехать туда для репетиций.
Она думала, что это была потрясающая возможность для ее карьеры. И, окрыленная успехом с Дэйли, она телеграфировала другу в Сан-Франциско, прося, ни много ни мало, сто долларов. И чудеса случаются. Деньги прибыли вместе с ее двумя братьями и сестрой, для которых работа у Дэйли означала полный успех. Их счастливое воссоединение не включало Мироски, который был огорчен их будущим расставанием. Как любовники делали и всегда будут делать, Изадора и Мироски поклялись в вечной любви, и она оставила его с классическим обещанием вернуться и выйти за него замуж, как только она попытает удачу в Нью-Йорке.
И снова, как произошло после ее неудачного романа с Верноном, ей была дана возможность уйти от своей рухнувшей любви или хотя бы шанс отвлечься – «pour changer les idees» (изменить идею, но Изадора имела в виду «взглянуть по-новому»). Как она обычно говорила в свои последние годы, когда речь шла о необходимости решения какой-то проблемы.
В то время, как Изадора все еще наслаждалась, наблюдая за Адей Риханой, и, как она заявила позже, много почерпнув из ее репетиций и представлений в ролях Розалинды, Беатрис и Портеи. Дэйти объявил, что он намерен послать труппу с туром по Англии. Никогда точно не было известно, послал ли Дэйли Изадору в Англию одну или она поехала туда с труппой. Но она прибыла в Лондон весной 1897 года. Там она взяла уроки танца от Кетти Лэннер, ведущей танцовщицы в театре «Эмпайр», в своей молодости в Вене Кетти Лэннер была ученицей известной балерины Фэнни Элсслер. Но Изадора сама никогда не говорила о своем обучении. Ни о Кетти Лэннер, ни о более поздних уроках в Нью-Йорке с Мэри Бонфанти. В действительности она, казалось, предпочитала скрывать, что когда-либо обучалась, как танцовщица. Я хорошо помню, что за год до ее смерти мы смотрели представление Рудольфа Фримля, оперетту «Роза Мария» в театре «Магадор» в Париже. В то время, как зрители, затаив дыхание смотрели, как танцовщица исполняет балетные шаги, Изадора прошептала мне: «Это настоящая танцовщица. У меня никогда не было такой техники, даже в моей юности. Я никогда не могла делать то, что делает она».
После нескольких летних месяцев обучения у Кетти Лэннер, Изадора вернулась в Нью-Йорк. И, устав от маленьких ролей, предлагаемых ей в театральных концертах Дэйли, ушла из труппы, проведя в ней два года жизни.
К тому времени семья Дункан, за исключением Августина, который присоединился к театральной труппе и был в дороге большую часть времени, осела в одной из студий Карнеги-холла. Они завешивали голые стены занавесками и спали на полу на матрасах, которые они клали за эти занавески в течение дня. Элизабет открыла танцевальную школу в студии, в то время, как Рэймонд занялся журналистикой. Но их объединенные усилия по добыванию средств на жизнь не позволяли им выживать. Так что они сдавали в почасовую аренду студию музыкальным учителям и певцам. Это означало, что им приходилось освобождать помещение, либо заниматься чем-то еще, или пытаться принудительно насладиться удовольствием долгих прогулок в Центральном парке вне зависимости от погоды или температуры.
Приблизительно в то время Изадора начала интересоваться музыкой Этельберта Невинна, который по своему возвращению из Европы арендовал для проживания студию напротив семьи Дункан. Поначалу, услышав, что Изадора использовала его композиции для своих танцев, он был в ярости, но после того, как она исполняет «Нарцисса», «Офелию» и «Водных нимф», он был так воодушевлен, что сел за пианино и сымпровизировал пьесу для нее, которую он назвал «Весна». Изадора всегда жалела об этом, хотя он частенько ее играл для нее, она никогда не была записана. Так как она глубоко верила в музыкальный талант Невинна, и даже рассчитывала, что он может стать новым Шопеном Америки, если бы он не умер молодым.