- Нет! - вскричала она, и девушки вознесли ее на верхнюю полку.
Она продолжала увиваться от ударов, которых больше не было, потом снова потеряла сознание и пролежала мертвяком всю ночь.
Лену привели первой. Никто не ожидал ее увидеть, никто еще не знал в бараке, что их поймали. Раздался дружный возглас, некоторые женщины, встали и подошли к ней. Она улыбалась, так ошалело улыбалась, что женщины не сразу поняли, что у нее разодрана губа, Лена сама дошла до своего ряда и упала. И лежала так, пока до нее не добежали самые сердобольные. Очнулась она на своей полке, стала истерически смеяться и мотать головой. Кто-то - она не видела кто: глаза заплыли кровянистой поволокой - стал хлестать ее по щекам. Удары больно сыпались на нее, она прикрывала голову и уворачивалась.
- Да ты осатанела что ли, Файка! Оставь человека.
- Падаль! - процедила Фаина, - Через нее меня Хофке за мажай загнал. Кому потом ковыряться - ей?
- Да, пошла ты к черту, оставь, я сказала, - прикрикнула Татьяна, - От чего они сбежали, мы все знаем, а от чего ты к надзирателю в штаны полезла непонятно, ты уж прости.
Фаина смолкла, ухнулась на свой лежак, заскрипела зубами.
Вика проснулась рано, лежала с открытыми глазами, боясь начать шевелиться. Хофке вчера, избивая ее, крикнул:
- В следующий раз - застрелю!
Их били по очереди, Вику били на глазах Вали, Лену на глазах Вали и Лены. Голова тяжелой кадушкой гудела и сотрясалась. Вика сглотнула: горлу было больно, она жутко орала вчера, не то, что Лена. Неожиданно заныл левый бок, и пошло скручивать все внутри разными болями: на все лады. Жгло в желудке, ниже боль трансформировалась в раздирающие кишки пузыри, какие-то тупые покалывания и ноющую боль в самом низу живота. Болело все, но болело не смертельно. Больнее были вчерашние удары, чем сегодняшняя боль. Она нашла в себе силы приподняться, боль утихла на мгновение и разошлась новым потоком по внутренностям.
- Ничего, не умру, - проговорила она басом.
Только когда она, покачиваясь и придерживаясь за металические столбы, на которых стояли верхние нары, дошла до угла, она поняла, что кровать Вали пуста. Она оглянулась и присмотрелась. Отсюда уже не было видно.
Вика вышла на улицу, пошла в туалет, за ширму, Валя лежала там, у одной из ям, скрючившись и воткнув руки между ног, словно хотела выдавить себя из себя.
Вике показалось, что Валя уже окоченелая. Но плечи девочки затряслись и она попыталась подползти к дыре. Ее начало рвать. Вика встала на колени рядом с подругой и обхватила ее голову, положила повыше ее плечи, Валя, мрачно смотрела перед собой, и взгляд ее не понравился Вике. В нем не было жизни.
- Что они с тобой сделали?
Валя пожала уголком губы:
- Ничего, они мне за все ответят!
У нее не было сил даже моргать. Вика повела ее в барак. К ее удивлению Валя могла идти, только переставляла ноги с трудом, ковыляя на обе сразу.
В этот же день их выгнали на работу.
Так закончился их неудачный побег.
Многоликость насилия
Шел июль, лето было дождливое, дожди перемежались сорокаградусной жарой.У Лены начала гноиться разодраная щека, синяки от побоев не проходили, а становились черными. Иногда прилетал морской ветерок, пахло соленым морем и дальними странами. Лена отошла быстрее, чем остальные. Вика видела, что с Валей творится что-то неладное, она все время молчит, на площадку не ходит, но, оставаясь в бараке вместе с Викой, не разговаривает с ней, а лежит и смотрит в потолок или стенку. Лена виновато целовала ее в щеку и каждый вечер убегала на площадку. Приходя, передавала привет Вале от "известного человека".
- А вам, мадемуазель, общий физкультсалют! - говорила она Вике.
Ей казалось, что Лена стала гораздо холоднее и поверхностнее. Она даже смотрела как-то по-другому, не то, чтобы виня, а словно бы говорила: послушалась я чужих советов, а теперь буду своим умом жить - выживать.
Вика никак не могла поймать ее взгляда, ее прежней теплоты и искренности. Впрочем, внешне Леля была внимательна, общительна и игрива даже больше, чем прежде.
В тот день, когда она впервые появились на заводе после побега, напрягая все свои силы прошли пять километров и целый день пробыли на ногах, случился еще один инцидент. Фрау Роза увидела их и, выйдя из-за стола, подошла к Вике. Она долго надменно глядела на девушку, пружиня бедром и сложив руки на груди, потом со всего размаху ударила ее по щеке. Только тогда Вика вспомнила про записку, которую она передала Розе перед побегом. В ней она писала, что Тоггард насилует в лагере заключенных, бьет их и насилует, и приставал к ней лично, но почему-то не тронул, а ей, Розе, надо беречься его, потому что у него нет ничего святого за душой.
Теперь к Розе подскочил бригадир и с размаху оттолкнул Вику к стене. Но Роза остановила его и сказав "это личное" развернулась и ушла на рабочее место.
Когда во время привала на обратном пути они упали на обочину дороги и в изнеможении растянулись на траве, мимо показалась машина начальника лагеря. Проезжая мимо девушек, автомобиль сбавил ход и водитель выгнулся и посмотрел в окошко. Это был Тоггард. Валя как-то тихо зарычала и разразилась диким хохотом, к ней подбежал охранник и ударил ее ногой. Но Валя еще долго трясла подбородком и плечами, в глазах ее стояла запоздалая мольба о пощаде.
- А знаешь, Валя, - говорила ей Вика вечером, - сколько бы не продолжалось наше заточение, даже, если представить всю жизнь вот такою - я никогда в жизни не забуду этих четырех дней свободы, которые только и открыли мне, какое это счастье - свобода. Какая это райская жизнь - спать в стогу и петь песни.
Валя улыбнулась, лежа спиной к стене. Вика не видела ее улыбки.
- Вот представляешь, Валя, придут наши, откроют ворота, прибежит к тебе твой Луи, и все гадкое и ужасное как рукой снимет.
Валя медленно села и повернулась к Вике. Лицо ее было мрачным.
- Какой Луи?! Ну, какой теперь может быть Луи там, где побывал фельдфебель Тоггард!
И она снова закатилась истерическим смехом.
Валя перестала следить за собой, она не причесывалась и большей частью держалась в сторонке от Вики, после того, что сказала ей в тот вечер. Лена, заметившая это, наоборот прибилась к подружке, всегда крепко подцепляла ее под руку и тащила в столовую, на построение, даже умываться перед сном. Но Валя чахла на глазах. Лена все чаще с беспокойством поглядывала на нее и взглядом советовалась с Викой. Но Вика и сама изменилась за это время.