Как можно дальше.
Спать с вервольфом не просто неприемлемо, это наказывалось смертью. Никаких отношений с врагом.
— Хочешь еще? — его хриплый голос обжег мою ледяную кожу.
Я пожала плечами, не в силах вымолвить и слова, пока его глаза смотрели на меня.
Он убрал палец от моего рта и отступил назад. Пальцы Эвана начали расстегивать пуговицы рубашки.
Мои верхние зубы уперлись в нижнюю губу, резцы жаждали крови. Тело отреагировало сначала, но потом до мозга дошел вопрос.
Еще?
— Разве мы уже… ну, ты понимаешь?
Он отшвырнул рубашку и отшвырнул ее прочь на камень позади себя.
— Уже? — он заколебался, потом выпучил глаза. — Нет. Черт, да нет же!
Его реакция была как ведро холодной воды в лицо. Я пришла в себя.
— Но тогда кто это сделал? — я указала на свое почти обнаженное тело. — Кто-то же меня раздел.
Он прикасался ко мне? Я не знала, что он делал со мной, пока я была в отключке. А что я могла делать с ним? Мое тело совершенно точно хотело его прикосновений.
— Я раздел, — Эван подмигнул. — У тебя сексуальное родимое пятнышко.
Я зашипела. Это было точно не его дело.
— Не переживай, я тебя не насиловал, пока ты была без сознания.
Я посмотрела на него, упершись руками в бедра. Я знала, что шелковый топ соблазнительно обтягивает мою грудь. Он не упустил этого.
— Как я могу этому поверить?
Он ухмыльнулся, очевидно, наслаждаясь моим дискомфортом.
— Я снял с тебя пропитанный кровью верх и обработал рану. У тебя был такой жар, какого даже у веров не бывает. Ты сбрасывала одеяла и снова их натягивала. Я несколько раз распутывал простыни у тебя в ногах.
Он указал на мои бедра.
— Так я и обнаружил эту маленькую отметинку в виде копыта лошади на твоем левом бедре.
Мне тяжело было ему поверить. Может, потому что я хотела узнать, каково это — ощутить на своей родинке его язык.
— Твой волк был рядом все время. Он не дал бы мне причинить тебе вред. Он очень заботится о тебе, — Эван поскреб голову. — Не знаю, почему он так к тебе привязан.
— Я знала его еще щенком, — и почему я это ему рассказываю? Не его это было дело. Я пробежала языком по клыкам. — Спасибо. Я извиняюсь, что не сказала это раньше. Спасибо, что помог Эдди… и мне.
Эван улыбнулся. По-настоящему улыбнулся. Впервые с тех пор, как я его увидела. Первое настоящее чувство. Он пытался быть приветливым в баре, он ухмылялся, потому что почувствовал раньше меня сексуальное напряжение между нами. Или он просто ничего не чувствовал и смеялся над тем, как я пытаюсь справиться с собой.
— Пожалуйста, но Эдди я бы все равно помог. Он один из нас, неважно, как долго ты будешь притворяться, что это не так.
Я открыла рот, но он не дал мне сказать и слова.
— Побыв среди нас, он очень скоро узнает, что ты такое, и что такое он. И я почти уверен, что он повернется к тебе спиной.
Парень был далеко не идиот.
— Ты не знаешь, о чем говоришь. Ты не знаешь ни меня, ни мою собаку.
Он улыбнулся почти сочувственно.
— Напротив. Я очень хорошо знаю тебя, Виктория. Я узнал тебя, сразу как ты появилась в баре. Я знал о тебе с тех пор, как твой отец и его прихвостни убили моих родителей-оборотней, и знаю о том, что ты должна сделать со мной и моим братом. Я знаю о вашей вампирской иерархии. Я знаю, что за место ты в ней занимаешь.
Я уставилась на него. Как, черт побери, он мог узнать? Миллион вопросов готов был сорваться с моего языка.
— Я знаю, что ты не занимаешь высокого положения, потому что твоя мать выбрала свой путь, и не пошла за твоим отцом.
— Что ты знаешь о моей матери? — я и сама о ней немного знала.
— Мы оба знаем, что твой отец — козел. Но ты можешь не знать, что он использовал твою мать и твоего брата…
— У меня нет брата.
— Когда твоя мать не обратилась, он стал угрожать, что заберет у нее детей. Он выбрал девочку, которую твоя мать любила больше всех. Он забрал тебя и сделал тебя своим ребенком-вампиром. А твоя мать решила, что лучше умереть — ей и ее ребенку — чем жить вечно с чудовищем.
Глава 7
— Лжец.
У меня никогда не было брата. Мою мать убили в ту же секунду, как она попыталась сбежать. Ей было семнадцать, когда она оставила меня на милость вампирского клана отца. Я не очень помню свою человеческую жизнь до момента обращения, это было так давно, но брата я бы точно не забыла. Боль от того, что мама оставила меня, всегда была со мной.