На первом плане Света Королёва в короне и мантии восседала на троне. У её ног на бархатной подушке восседал Ричард. У него был такой вид, что ослабь хозяйка хватку, убежал бы при первой возможности. Но светочкино желание всё делать безупречно, чего бы это кому не стоило, такой возможности не давала. Мне даже пришла в голову идея достать маникюрные ножницы из сумочки и вырезать беднягу из этого собачьего ада. А потом я подумала, что это будет несправедливо по отношению к остальной сотне пёсиков, которые непостижимым образом поместились на этом клочке бумаги.
Остальные мысли заглушили шаги. Пришлось спасаться бегством.
Два письма
Домой я вернулась очень поздно. Весь день бродила по улицам такого родного, но такого незнакомого города. Я не пошла на работу, отключила телефон и пыталась разобраться с собственными мыслями.
В руках я держала первый вариант этого письма. Тебе бы понравилось: лаконично, сплошные факты, сдобренные цифрами. Это было не письмо - отчёт. О том, как я живу, чем занимаюсь, почему не вернулась после ссоры. Там был постскриптум:
"Я очень люблю вас с папой. Скучаю."
Мой телефон и адрес.
Я обошла весь центр, но не вспомню ни одного прохожего, ни одного банера, ни одной песни, которыми заполнились вечерние улицы и переулки. Вокруг сгорало настоящее. Каждое движение в следующее мгновение превращалось, в лучшем случае, в воспоминание, но в большинстве своём предавалось забвению.
Но меня в этом настоящем не сущестовало. Я путешествовала. В детство. Юность. Студенческие годы.
Мои ноги касались брусчатки, а я видела, как блестят мрамрные ромбики. Фаина Герасимовна всегда зажигала всё имеющееся в подъезде освещение: пол сверкал, белые стены превращали бы замкнутое пространство в бесконечность, если бы их пыл не сдерживали тёмные плинтуса и облицованные углы.
В детстве я представляла, как по ночам, когда дети засыпали, мамы и папы достают из шкафов самые роскошные наряды и устраивают здесь балы. Ведь днём взрослые всегда заняты. Я только боялась, как бы лифты после полуночи не превращались в тыквы. А утром, когда ты готовила завтрак, а папа открывал свежую газету, я радовалась, что вы успели домой вовремя.
Все мои школьные подружки, позвонив в домофон, ждали снаружи. В любую погоду они были готовы оставаться на улице, только бы не попадаться на глаза лютой драконихе - хранительнице покоя в нашем доме.
Когда я стала старше, молодые люди повадились меня провожать домой. Если им случалось делать это повторно, они прощались у входа:
- Когда эта дверь за тобой закроется, я буду уверен, что ты в безопастности.
Сегодня, как только я открыла эту дверь и сделала шаг внутрь, ощутила прилив воспоминаний. Два года назад я не знала другого дома, кроме этого. Я не могла представить, как мои родители могли кочевать из квартиры в квартиру, пока не осели здесь. Я не пыталась этого осознать, для меня это такая же история, как история Рима или Крымской войны. Интересная, но не моя. В моей истории двухлетней давности не было других подъездов. Не было другого консьержа.
Только почтовые ящики поменяли, когда мне было 16 (когда кто-то бросил зажжённую спичку в №123, и загорелись соседние, спасла неизменная лейка тёти Фаины). С тех пор она хранит запасные ключи от каждого, чтобы в подобном случае суметь остановить хулиганство.
Сегодня дом всей моей жизни стал моей историей. Теперь мне есть, что рассказать своим будущим детям. Они, зачарованные, будут слушать мои рассказы, а потом с тем же восторгомбудут впитывать истории о Гуливере, Геркулесе и Кощее бессмертном.
Сегодня я будто вернулась в прошлое. Казалось, никто и не заметил моего отсутствия. И всё было по-прежнему. Будто я не прожила целую жизнь вдали от родного логова, а просто вышла за хлебом. А пока ходила, успела соскучиться.
Сегодня я опустила краткое описание своей новой жизни в почтовый ящик №166. Забавно. Будто и правда не выспалась и отправила послание самой себе вместо того, чтобы выгрести, как всегда, стопку бумаги и разобрать её дома, на 21 этаже.
Сегодня я смотрела на своё отражение и не узнавала себя. Это, конечно, была я. Но здесь я была другой. Другая я родилась и выросла в этом доме, с этими людьми. Я больше не должна соответствовать, оправдывать ожидания. Теперь я могу просто жить. Даже этот дом не заберёт у меня этого права.