иться, на жесткий паркет танцевального класса. Но. Черта с два он позволит ему так просто одержать верх над собой. Не тогда, когда этот засранец ускользает из объятий как дикая кошка, не позволяя приласкать, сжать до синяков и хруста костей, услышать сдавленный всхлип и тяжелое дыхание. Из горла Виктора вырывается утробный рык. Он чертовски зол и безумно возбужден. Стоящий член здорово отвлекает, побуждая тело двигаться резче, нетерпеливее. То и дело мимолетно прижимающиеся к паху упругие ягодицы совершенно не помогают унять этот жар, отключающий все мыслительные процессы. А Юри бесстыдно виляет стройными бедрами и хищно обжигает взглядом дьявольских глаз, даруя безмолвное обещание показать неземное блаженство. Виктор ловит правую ногу Кацуки, которую тот забрасывает ему на бедро под финальные аккорды музыки, руки обхватывают гибкий стан, а на взмокшей шее ощущается крепкая хватка. Танцоры мимолетно сталкиваются промежностями, что рождает в их телах нестерпимую дрожь желания. Желания ощутить больше. Они не отводят напряженных, изучающих взглядов друг от друга. Обжигающее пламя потемневших вод арктики и завораживающие гипнотические всполохи терпкого вина. Выжидают, кто первый сдастся. Их лица находятся на расстоянии нескольких сантиметров, позволяя ощущать заполошное дыхание, видеть опаленные жаром щеки, стекающие по виску капельки пота и влажные, прилипшие к лицу волосы. По залу разносятся звуки следующей композиции, не позволяя двум фигурам и далее оставаться неподвижными. Никифоров обманчиво нежно оглаживает ягодицу, проводит до колена и обратно, чтобы после с силой сжать дрогнувшее бедро и столкнуться промежностями. И снова замереть, уловив судорожный вдох своего личного наваждения, за которым последовал несдержанный стон. Кацуки облизывает покрасневшие губы и на всего лишь одно короткое мгновение переводит взгляд на приоткрывшиеся в немом стоне губы Виктора. И тому срывает тормоза. Этого мгновения хватает, чтобы немедленно стиснуть податливое тело в стальных, почти удушающих объятиях и яростно наброситься на этого мальчишку, воруя чужое дыхание и сладкие всхлипы. Юри зарывается руками в волосы Никифорова, притягивает его как можно ближе к себе, чтобы сполна ощутить чужое возбуждение. Они непозволительно долго сдерживались. Набирающая громкость музыка не в состоянии заглушить звуки тяжелого дыхания, гортанных стонов-хрипов и влажных поцелуев. Она подливает масло в неутихающий внутри огонь похоти. Она вынуждает нетерпеливо двигать в такт бедрами и беспорядочно водить руками, задирая мокрые футболки. Она заставляет желать большего. – Юри, – стонет Виктор с надрывом, вылизывает солоноватую кожу шеи своего любовника, и с силой проводит ладонями от лопаток до его натренированных ягодиц, – Юри… А Юри беспомощно хватает ртом горячий воздух, цепляется руками за напряженные плечи мужчины, чувствуя, как сильные ладони нетерпеливо забираются под ткань тренировочных брюк. Из уст японца вырывается сдавленное шипение вперемешку с ругательствами. Его штаны давят на налившуюся кровью плоть так, что хочется оттолкнуть, снять все, высвободить свою похоть. – В-вик-..ха-а..-тор! – от накатывающего волнами возбуждения дрожат ноги, путаются мысли, а на языке крутится только одно имя. – Да, детка, громче, – влажные губы чувствительно прихватывают нежную кожу так доверчиво подставленной шеи. – Я хочу слышать, как тебе хорошо со мной. – А-ах! – голос Кацуки срывается, когда мужчина резко подхватывает парня под ягодицы, вынуждая того крепко обхватить ногами его бедра, и спешно движется в сторону одной из стен, рядом с которой стоит стол с магнитофоном и прочими вещами. Виктор сажает свою ношу и, не дав очухаться, стягивает с парня так мешающую сейчас футболку. И только после этого мужчина на секунду останавливается, чтобы глубоко вдохнуть раскаленный воздух и почти умереть от вида своего искусителя: растрепанный, откинувшийся на локти донельзя возбужденный Юри, который слишком крепко стискивает своими дрожащими и непозволительно сексуальными ногами его, Виктора, бедра. Этот вид отзывается уже почти болезненной пульсацией в паху. Затаив дыхание, Никифоров впитывает в себя каждую мелочь, каждую капельку пота, которая скользит по разгоряченному телу. Скользит жадным взглядом по влажным от поцелуев губам, по изящному изгибу шеи и хрупким ключицам. Далее спускается на тяжело вздымающуюся грудь, плоский подрагивающий живот, на котором только-только начали прорисовываться кубики пресса, и темную блядскую дорожку. Она приковывает взгляд Виктора, манит провести по себе чуть ниже. Туда, где виднеются очертания возбужденного члена под черной тканью. Чертовски аппетитное зрелище. – Нравится, что ты видишь, мм? – Юри медленно растягивает алые, и оттого пошлые губы в соблазнительном изгибе и не спеша трется ягодицами о пах Викора, с тихим восторгом ощущая его член. – Я тебя выебу, – многообещающе сверкнули потемневшие от страсти глаза мужчины. И, вырвав из уст Кацуки испуганный вскрик, сдергивает с него одним резким движением штаны вместе с бельем до колен, помогая выпутаться из штанин. Стаскивает кроссовки, носки и уже почти разрывается от желания засадить поглубже этому сексуальному обнаженному засранцу. Сам же Виктор не раздевается, лишь закидывает подол футболки себе за голову, оголяя бледный накаченный торс, блестящий от пота, приспускает спортивные штаны вместе с боксерами и – о боги! – освобождает, наконец, эрегированный до каменного состояния член. Юри в это время сидит на столе, откинувшись назад на вытянутые руки, и наблюдает за своим любовником. Он наблюдает за играющими мышцами на таких притягательных руках, за прищуром голубых глаз, в которых клубится еле сдерживаемая страсть. Ласкает взглядом поджатые губы и надменно поднятый подбородок, кубики пресса, светлую дорожку волос и… Юноша приоткрывает мигом пересохшие губы в немом восхищении. И, конечно же, взгляд останавливается на массивном члене. О да. Ровном, длинном, увитом венками, с блестящей от смазки головкой и тяжелыми яйцами. От одного только его вида можно кончить. Собственный член предвкушающе дергается, и Юри неосознанно облизывается и уже тянется к нему рукой, когда Никифоров грубо стаскивает парня со стола и заставляет его упасть на колени прямо перед собой. Синяки обеспечены. Мужчина сжимает в руке волосы цвета воронова крыла, заставляя Кацуки поднять поплывший взгляд на себя. И чуть ли не давится воздухом от вида такого соблазна. Юри. На коленях. С пошлым румянцем. И член пачкает его щеку смазкой. Просто прелесть. Виктор сжимает основание своего подрагивающего достоинства, проводя головкой по румяной щеке, размазывает прозрачную смазку и утыкается в тут же раскрывшиеся губы. Играющая музыка не скрывает пронесшийся эхом по залу хриплый стон, стоит только почувствовать, как юркий язычок нетерпеливо обводит щелочку уретры, а мягкие, по-женски нежные руки обхватывают горячий ствол, оттесняя руку хозяина. Не отрывая горящего взгляда от члена и без конца облизывая в нетерпении губы, Юри несколько раз проводит рукой по всей длине, оттягивает крайнюю плоть и вырывает из уст любовника едва слышное шипение. Вдохнув поглубже в легкие тяжелый мускусный запах, парень приподнимает член и утыкается губами в его основание, опаляя разгоряченным дыханием. Он чувствует, как рука, все еще покоящаяся на его голове, с силой стискивает волосы, доставляя легкий дискомфорт. Но кого волнуют такие мелочи? Юри беспорядочно прихватывает губами кожу на яичках и легонько ее посасывает, помогая себе второй рукой аккуратно массировать мошонку. Он бросает наверх томный взгляд из-под ресниц и сталкивается с самым сексуальным выражением лица, которое только можно было себе представить: Виктор с опущенной головой шумно дышит сквозь стиснутые зубы, на высоких скулах разливается соблазнительный румянец, а влажная челка ниспадает на вспотевший лоб неровными прядями. Он внимательно наблюдает за каждым действием своего развязного любовника. Не опуская взгляда, Кацуки собирает во рту побольше слюны и рвано проводит мокрым языком по всей длине члена, от основания до бордовой головки, обласкав ту как леденец. А после, слизнув с щелочки выступивший предэякулят и раскатав по языку его терпкий вкус, с гортанным стоном погружает головку во влажную теплоту рта. Глаза сами по себе зажмуриваются от небывалого наслаждения. Сверху послышался резкий несдержанный выдох. Юри с аппетитом облизывает, причмокивает, задевая юрким язычком уздечку, параллельно надрачивает в такт обжигающий член, и, не выдержав, сжимает в кулаке свой собственный. Виктор на пределе. Хочется стиснуть посильнее волосы на затылке и резко, до искр из глаз прижать к паху, погрузиться в этот жаркий ротик и излиться глубоко в глотку. Но сохранившиеся отголоски разума до последнего сдерживают его от опрометчивого поступка. Нельзя срываться. Дальше его ждет еще большее наслаждение, стоит только немного потерпеть. А пока можно позволить поиграться так увлекшемуся его членом мальчишке. Из горла то и дело вырывается тяжелое дыхание вперемешку с тихими стонами, в которых улавливается имя этого бесстыдника. И Юри, войдя во вкус, на секунду отрывается от головки, сглатывает вязкую слюну и, положив обе руки на бедра Виктора, чертовски медленно в