го члена под черной тканью. Чертовски аппетитное зрелище. – Нравится, что ты видишь, мм? – Юри медленно растягивает алые, и оттого пошлые губы в соблазнительном изгибе и не спеша трется ягодицами о пах Викора, с тихим восторгом ощущая его член. – Я тебя выебу, – многообещающе сверкнули потемневшие от страсти глаза мужчины. И, вырвав из уст Кацуки испуганный вскрик, сдергивает с него одним резким движением штаны вместе с бельем до колен, помогая выпутаться из штанин. Стаскивает кроссовки, носки и уже почти разрывается от желания засадить поглубже этому сексуальному обнаженному засранцу. Сам же Виктор не раздевается, лишь закидывает подол футболки себе за голову, оголяя бледный накаченный торс, блестящий от пота, приспускает спортивные штаны вместе с боксерами и – о боги! – освобождает, наконец, эрегированный до каменного состояния член. Юри в это время сидит на столе, откинувшись назад на вытянутые руки, и наблюдает за своим любовником. Он наблюдает за играющими мышцами на таких притягательных руках, за прищуром голубых глаз, в которых клубится еле сдерживаемая страсть. Ласкает взглядом поджатые губы и надменно поднятый подбородок, кубики пресса, светлую дорожку волос и… Юноша приоткрывает мигом пересохшие губы в немом восхищении. И, конечно же, взгляд останавливается на массивном члене. О да. Ровном, длинном, увитом венками, с блестящей от смазки головкой и тяжелыми яйцами. От одного только его вида можно кончить. Собственный член предвкушающе дергается, и Юри неосознанно облизывается и уже тянется к нему рукой, когда Никифоров грубо стаскивает парня со стола и заставляет его упасть на колени прямо перед собой. Синяки обеспечены. Мужчина сжимает в руке волосы цвета воронова крыла, заставляя Кацуки поднять поплывший взгляд на себя. И чуть ли не давится воздухом от вида такого соблазна. Юри. На коленях. С пошлым румянцем. И член пачкает его щеку смазкой. Просто прелесть. Виктор сжимает основание своего подрагивающего достоинства, проводя головкой по румяной щеке, размазывает прозрачную смазку и утыкается в тут же раскрывшиеся губы. Играющая музыка не скрывает пронесшийся эхом по залу хриплый стон, стоит только почувствовать, как юркий язычок нетерпеливо обводит щелочку уретры, а мягкие, по-женски нежные руки обхватывают горячий ствол, оттесняя руку хозяина. Не отрывая горящего взгляда от члена и без конца облизывая в нетерпении губы, Юри несколько раз проводит рукой по всей длине, оттягивает крайнюю плоть и вырывает из уст любовника едва слышное шипение. Вдохнув поглубже в легкие тяжелый мускусный запах, парень приподнимает член и утыкается губами в его основание, опаляя разгоряченным дыханием. Он чувствует, как рука, все еще покоящаяся на его голове, с силой стискивает волосы, доставляя легкий дискомфорт. Но кого волнуют такие мелочи? Юри беспорядочно прихватывает губами кожу на яичках и легонько ее посасывает, помогая себе второй рукой аккуратно массировать мошонку. Он бросает наверх томный взгляд из-под ресниц и сталкивается с самым сексуальным выражением лица, которое только можно было себе представить: Виктор с опущенной головой шумно дышит сквозь стиснутые зубы, на высоких скулах разливается соблазнительный румянец, а влажная челка ниспадает на вспотевший лоб неровными прядями. Он внимательно наблюдает за каждым действием своего развязного любовника. Не опуская взгляда, Кацуки собирает во рту побольше слюны и рвано проводит мокрым языком по всей длине члена, от основания до бордовой головки, обласкав ту как леденец. А после, слизнув с щелочки выступивший предэякулят и раскатав по языку его терпкий вкус, с гортанным стоном погружает головку во влажную теплоту рта. Глаза сами по себе зажмуриваются от небывалого наслаждения. Сверху послышался резкий несдержанный выдох. Юри с аппетитом облизывает, причмокивает, задевая юрким язычком уздечку, параллельно надрачивает в такт обжигающий член, и, не выдержав, сжимает в кулаке свой собственный. Виктор на пределе. Хочется стиснуть посильнее волосы на затылке и резко, до искр из глаз прижать к паху, погрузиться в этот жаркий ротик и излиться глубоко в глотку. Но сохранившиеся отголоски разума до последнего сдерживают его от опрометчивого поступка. Нельзя срываться. Дальше его ждет еще большее наслаждение, стоит только немного потерпеть. А пока можно позволить поиграться так увлекшемуся его членом мальчишке. Из горла то и дело вырывается тяжелое дыхание вперемешку с тихими стонами, в которых улавливается имя этого бесстыдника. И Юри, войдя во вкус, на секунду отрывается от головки, сглатывает вязкую слюну и, положив обе руки на бедра Виктора, чертовски медленно вбирает член до основания, пока нос не утыкается в пах. А после, так же медленно двигается назад, удерживая дернувшиеся следом бедра. Сделав пару таких же осторожных движений, Юри нетерпеливо обхватывает основание рукой и принимается насаживаться до середины, постепенно увеличивая темп и издавая при этом хлюпающие звуки. Русский до боли сжимает кулак, несильно надавливает на чужой затылок, чувствуя, что разрядка близка. Он не отрывает осоловевших глаз от ярко алых блядских губ, растянутых его членом, ниточек слюны, стекающих по подбородку. От затуманенных похотью глаз, которые затягивают в свои глубины, где томится чистое наслаждение. Никифоров сжимает его голову обеими руками и делает несколько несдержанных рывков во влажную теплоту. – Не смей глотать, – успевает выдавить из себя Виктор, прежде чем мир разбивается вдребезги, оставляя за собой лишь шум в ушах и яркие вспышки перед зажмуренными в экстазе глазами. Мужчина кончает с утробным рычанием прямо в рот парня, не позволяя тому отстраниться. В голове воцаряется блаженная пустота, которая отпускает спустя мгновения, чтобы можно было взять себя в руки и вновь взглянуть на все еще стоящего на коленях Юри. – Открой ротик, детка, – Юри вздрагивает от командного тона и поднимает мутный взгляд винных глаз. Его ведет от возбуждения, а горьковатый вкус спермы во рту никак не помогает собрать разбежавшиеся мысли в кучу. Перед лицом показывается ладонь Никифорова, и японец, помедлив секунду, раскрывает губы и высовывает кончик языка, позволяя белесой жидкости вперемешку со слюной стекать в ладонь Виктора, который довольно ухмыльнулся. – Хороший мальчик. Мужчина рывком поднимает парня, крепко прижимает к своему торсу, предусмотрительно отодвигая руку со спермой в сторону, и несдержанно целует. Он проталкивает язык в чужой рот как можно глубже, проводит по небу и деснам и сплетается с чужим язычком, слизывая свой же вкус. Юри судорожно цепляется за шею любовника, дрожащие ноги абсолютно не держат, и призывно стонет прямо в горячий рот, потираясь о чужие бедра ноющим достоинством. Никифорова пронзает дрожью, обмякший и ужасно чувствительный член дернулся. – Ложись. Живо, – вновь звучит не терпящий возражений тон, и Виктор толкает невменяемого Кацуки спиной на стол, заставив взобраться на него. Музыка обрывается. Проигрыватель с грохотом падает на паркет. Теперь слышно одно лишь надрывное дыхание разгоряченных танцоров. Юри откидывается на локти и располагает широко раздвинутые ноги на самом краю стола. Бесстыдно раскрывается перед мужчиной. Русский же не спеша окидывает голодным взглядом раскинувшего мальчишку и в который раз завидует сам себе. Виктор встает между ног, обманчиво мягко оглаживает свободной рукой острую дрожащую коленку, на которой вскоре расцветут синяки, и после с силой проводит по внутренней стороне бедра до самого паха, оставляя розовые полосы от пальцев. Тихое поскуливание ласкает слух. Горячие пальцы вскользь проводят между подрагивающих ягодиц прямо по желанной дырочке, сразу же переходя выше, на мошонку, накрывая дернувшийся член всей ладонью. Он уступает в размерах Виктору, но его это абсолютно устраивает. Вдоволь налюбовавшись, Никифоров резко притягивает разгоряченное тело еще ближе к краю, заставляя болезненно поморщиться от неприятных ощущений, вызванных скольжением влажного тела по поверхности стола. Кацуки падает на лопатки, одна нога соскальзывает, но Виктор почти сразу же возвращает ее на место, прижимая почти к самой груди парня. Показывает нужную позу. – Подержи их для меня, детка, – низкий голос гипнотизирует. Мужчина всем своим видом напоминает хищника, который уже весь в предвкушении предстоящей трапезы. Японец обхватывает ноги под коленями непослушными руками, отрывая стопы от поверхности стола, и разводит их немного в стороны. Полностью раскрываясь и чувствуя себя беспомощным под прицелом ледяных прищуренных глаз. Неуместный стыд, наконец, пробивается сквозь мучительное возбуждение. Юри откидывает голову на стол, не в силах наблюдать, как Виктор подносит руку к его промежности и выливает вязкую субстанцию, выполняющую сегодня роль смазки, на его судорожно сжимающуюся дырочку. Парень чувствует, как еле теплые капли стекают по самому сокровенному, дразня и без того взбудораженное сознание. Как ловкие пальцы порхают вокруг входа, размазывают смазку, слегка надавливая, но даже не пытаясь втиснуться внутрь. Будто чего-то ждут. – Юри, – словно сквозь вату донеслись до него звуки его имени. – Открой глаза. Кацуки только сильнее зажмуривается, вдобавок отворачивая голову, и прижимается горящей стыдливым румянцем щекой к холо