теплые белесые капли и поглаживает внутреннюю сторону бедер от колена до паха и обратно. А после вызывает сдавленное шипение повторным прикосновением к обмякающей чувствительной плоти. Он вылизывает горячим языком по всей его длине, очищая от остатков спермы. Вобрав напоследок в рот головку, Никифоров отстраняется с негромким хлюпом и выпрямляется. Красивый, сильный, разгоряченный, с безумными глазами, пошлой ухмылкой и гордо стоящим членом. Юри же остается лежать таким же бесстыдно раскинувшимся и позволяет скользить голодным взглядом по своему влажному от пота телу. И он точно знает, что просто так его сегодня не отпустят. И на двух оргазмах они не остановятся. Виктор делает через нос глубокий вдох, на секунду-две задерживает дыхание и после медленно, с шумом выдыхает через рот. Руки дрожат. Сердце не успокаивается. Хочется снова наброситься на мальчишку, но он только делает несколько шагов назад, все так же не отрывая взгляда от расширившихся в недоумении темных глаз, и дергано срывает с себя спортивки и отбрасывает их куда-то в сторону. Трусы летят туда же. – В-вик… - в горле пересохло от нескончаемых стонов. Юри прокашлялся. – Виктор? – Иди сюда, – эхом разносится по залу низкий, вызывающий мурашки голос. – Ко мне. Юри шумно сглотнул. Господи, ну, нельзя же быть настолько порочным! Он рассматривает высокую жилистую и обманчиво расслабленную фигуру сверху вниз, невольно подмечая и вздернутый подбородок, и расправленные широкие плечи, и четко проступающие под кожей мышцы рук. Ласкает взглядом узкие бедра и натренированные, наконец-то, оголенные, ноги. В кроссовках. Юри снова сглотнул. Нельзя заставлять ждать такого Аполлона, свихнуться же можно. Он приподнимается на дрожащих руках, аккуратно спускает такие же дрожащие ноги и встает, придерживаясь стола. Парень чувствует, что вряд ли сам дойдет до Виктора, но он не может не попытаться. Особенно тогда, когда замечает недобрый блеск в глазах напротив. Поэтому Кацуки уверенно отпускает единственную опору и делает несколько сквозящих слабостью шагов в сторону любовника. И, не удержавшись, падает на колени, выставив вперед руки, чтобы не разбить о паркет нос. Юри поднимает глаза и замечает, как русский обходит его. Медленно. Будто оценивает. Повернув за ним голову, он не спеша садится на колени, подтягивая к себе ноги. Виктор же останавливается сбоку от него. Чего он тянет? – На четвереньки, – голос тихий и властный. – Живо. И Юри пробирает до костей. От всколыхнувшегося возбуждения. Сердце вновь ускоряет свой ритм, дыхание тяжелеет, а сам он делает, как было велено, опустив при этом голову. Слышит глухой звук удара коленей об пол где-то слева от него, а спустя мгновение, затаив дыхание, чувствует, как Виктор прижимается к его бедру влажным членом. Мужчина ведет рукой по спине к лопаткам. Надавливает, заставляет опуститься на локти и прогнуть спину. В это же мгновение раздается громкий шлепок и испуганный вскрик. – Виктор! – мальчишка пытается уйти от неожиданной жгучей боли, приподняться, но Никифоров не позволяет изменить положение. – Что ты… Он рукой сжимает шею, удерживая в согнутом положении. Правую же он снова с силой опускает на краснеющую ягодицу, вырывая следующий крик. Еще. И еще. По залу эхом разносятся звуки ударов вперемешку с несдержанными всхлипами. Кацуки беспомощно упирается щекой в пол, роняя слезы, чувствуя, как горит кожа на бедрах. Это больно. Это безумно сладко и невыносимо. Настолько, что, когда Виктор неожиданно вместо нового шлепка вставляет пальцы в растраханный зад и надавливает на простату, Юри скручивает в ошеломляющем оргазме. Из горла вырывается хрип, сводит бедра, тело бьет крупная дрожь, а с покачивающейся и обмякающей плоти капает горячая сперма. Юноша совсем не обращает внимание на то, как русский отпускает его шею, позволяя вдохнуть. Только отмечает краем сознания, что он все еще рядом. Мужчина пристраивается сзади к невменяемому Юри и тянет за бедра, насаживая его на свой огромный член. Входит сразу до упора, с низким и протяжным стоном. По влажному и растянутому. Жар вновь окутывает его со всех сторон, и никуда от него не деться. Можно только подчиниться своим животным инстинктам и продолжить остервенело загонять член по самые яйца. Резко, грубо, с оттягом. Виктор подается вперед, обнимает и наваливается всем телом на обессиленного парня, прижав его всем своим весом к холодному полу. Юри наверняка тяжело, его прерывистое дыхание вырывается вместе со сдавленными хрипами, но все, что он сейчас может сделать, это подчиниться. Раздвинуть ноги и позволить тому отчаянно двигать бедрами. В такой позе он чувствует каждое движение члена, как он выходит почти до конца и с силой врывается обратно, как головка задевает простату, посылая импульсы по всему телу, и утыкается куда-то глубоко внутри, вызывая тупую боль в животе. – Да, детка, да! – Никифоров сбивается с ритма, толкается, почти не вынимая члена, и, спустя невероятно долгие мгновения, подается вперед и сжимает зубы на влажном загривке, чтобы с гортанным стоном излиться глубоко внутрь пульсирующей дырочки. Его тело пробивает крупная дрожь наслаждения, бедра почти до боли вжимаются в чужие ягодицы. В голове стоит громкий гул, а после разливается блаженная пустота. Кажется, он умер на некоторое время. Заполошное дыхание танцоров пока что единственный звук, который эхом раздается в зале. Однако прозвучавший вскоре тихий жалобный стон заставляет Виктора нехотя разжать челюсть и сразу же осторожно вытащить руки из-под дрожащих плеч. Он чуть приподнимается, частично освобождая лежащее под ним тело от своего немалого веса. Затуманенным негой взгляд голубых глаз тут же натыкается на выступившие капли крови. Прокусил. После он обращает внимание на распахнутый рот, что так судорожно втягивает в себя спасительный воздух. На прикрытые, частично спрятанные под растрепанной влажной челкой глаза. И с усталым стоном окончательно скатывается с Юри на бок, а после ложится на спину, положив одну руку под голову, а другую на живот. Никто пока не собирается нарушать молчание, пытаясь отдышаться и прийти, наконец, в себя после такого фееричного секса в танцевальном зале. – Юуури, – раздается ленивое урчание спустя долгие две минуты. Со стороны Юри послышался тяжелый вздох. – Эй, детка, – парень медленно и с видимым усилием поворачивает голову в сторону русского, оставаясь лежать на животе. – Ты как себя чувствуешь? – Никифоров расположился на боку, подперев голову рукой, и солнечно улыбнулся, будто это не он только что тут выебал своего парня до искр из глаз. – Оттраханным, – раздается хриплый лаконичный ответ, вызывая короткий смешок и еще более широкую улыбку. Кацуки на мгновение прикрывает глаза, чувствуя, как Виктор легким движением зачесывает его волосы, чтобы не мешались. – В особо грубой форме. – Прости, ничего не могу с собой поделать, когда вижу, как ты танцуешь, – однако мужчина совсем уж не выглядит виноватым, окидывая хитрым взглядом обнаженные ягодицы. – Ты же знаешь, что мне просто башню сносит от твоего тела. Ты такой аппетитный. – Тебе по жизни башню сносит, – беззлобно огрызается Юри и, приложив остатки сил, с очередным мученическим стоном переворачивается на спину, чуть не заплакав от ощущения спасительного холодного пола на горящих ляжках. – Эй, – Виктор подползает поближе к юноше с легким оттенком беспокойства на лице, и нависает сверху, пытаясь поймать взгляд карих глаз. – Я перестарался, да? Юри медленно открывает глаза, рассматривая все такое же румяное лицо над собой, вспотевшее и с прилипшими к нему волосами. Он бережно заправляет свисающую светлую челку за ухо и почти невесомо проводит кончиками пальцев вниз по щеке. – Это было потрясающе, – тихо прозвучало со стороны парня перед тем, как его губы мягко накрыли чужие. Не углубляя поцелуй, Виктор аккуратно ласкает нижнюю израненную губу, иногда прерываясь, чтобы потереться носом о теплую щеку. Ласково, до щемящей нежности, которая отзывается теплом где-то внутри. У самого сердца. Так они и лежали на жестком полу, ластясь друг к другу некоторое время, пока Юри не почувствовал, как Виктор мягко отстраняется. Не желая терять это тепло, японец хватается рукой за влажную шею, притягивая мужчину назад. – Куда ты? – Лишь хочу позаботиться о тебе, – Никифоров поддается, подарив еще парочку мимолетных поцелуев. Пальцы, удерживающие его, начали легонько перебирать короткие волосы. Издав полный благодарности стон, он закидывает ногу на бедро парня, нарочно задевая обмякший и чувствительный член. И это движение незамедлительно отзывается во всем теле Юри легкой дрожью. Он согнул ногу в колене, ощущая легкое щекочущее чувство там, внизу. В самом сокровенном. – Ты опять забыл про презервативы. – И почему я совсем не слышу укора в твоем голосе? – А ты бы хотел, чтобы я тебя отчитал за это? – губы Кацуки изогнулись в легкой ухмылке. – Я бы хотел, чтобы ты меня наказал за это. Неотрывно глядя в широко распахнувшиеся темные глаза, Виктор медленно берет ласкающую его руку и вбирает в рот указательный и средний пальцы. И так же медленно обводит каждый скользким языком, обильно смачивая их слюной. Юри неосознанно облизнул губы, поглощенный этим будоражащим воображение зрелищем. – И откуда только в тебе столько секса? С легким чмоком мужчина выпустил пальцы изо рта и похотливо оска