Юри чувствовал возбуждение. Сильное возбуждение.
В спальню Виктор вошёл всего минутой позже. Юри не включал свет. Света из окна было достаточно. Поскольку иных указаний, кроме как переодеться не было - Юри просто присел на край постели. Когда Виктор вошёл, на нём уже не было рубашки, на ходу он вытаскивал ремень из брюк. Атмосфера спальни мгновенно наполнилась сексуальностью, будто её влили туда из кувшина. Воздух потяжелел - как и дыхание Юри. В этот раз по стандарту постель? Это было бы слишком просто. Максимум, о чём Юри мог подумать - подоконник. Но Виктор подошёл, прямо перед лицом Юри закончил расстёгивать брюки, после чего наклонился, не размениваясь на лишние движения, схватил его за талию, приподнял, удержал и... опустил на пол. Теперь свет из окна падал Юри на лицо, освещая не только его, но и немного грудь. Идеальная получилась тональность: сочетание тёмно-синих, чёрных, белых и бледных цветов. Красивей всего, по мнению Виктора, выглядели глаза Юри. Такие бездонные.
Сегодня Юри не выглядел смущённо или напуганно. Сегодня он был в точности таким, как тогда в клубе. Виктор и не рассчитывал в ближайшее время получить такой взгляд, такую отдачу. Мысленно он уже сожрал Юри.
Но Юри нашёл способ поразить его ещё больше.
В те последние сладкие мгновения, когда Виктор просто наслаждался тем, что гладил тело омеги, исследуя пальцами от талии до шеи, поддевая все эти ремни, обхаживая косточки таза и рёбер, Юри поймал его руку, когда та указательным пальцем придавила выемку между ключиц. Их взгляды столкнулись. Юри выглядел очень возбуждённым - взгляд умолял его трахнуть, а губы тем временем прошептали:
- Если ты очень постараешься - у меня будет лактация.
Юри не соврал - он действительно был уверен, что сегодня сможет. Возможно, это только сегодня гормоны так разыгрались. Возможно, потом ещё долго такого не будет, поэтому нельзя упускать шанс. Виктору надо сделать самую малость - достаточно простимулировать.
Виктор не верил своим ушам. Он даже остановился, но оттого Юри сильнее сжал его запястье пальцами, давая понять, что не шутит. И что лучше не терять времени.
Настолько страстно и дико они ещё не трахались.
Юри первым начал - свободной рукой обвив шею Виктора, притянув к себе как можно ближе, то ли целуя, то ли кусая - он не разбирался, на что это больше было похоже. Виктор отобрал инициативу. Изначально он собирался вести. И вообще всегда вёл только он. Юри дозволялись некоторые поблажки. Эта была одна из них. Всё равно омеге лучше находиться снизу и получать удовольствие. А сегодня у Виктора двойная мотивация сделать Юри как можно приятнее. Он ведь всё ещё помнил этот вкус... вкус, который нельзя забыть, который не сравнится ни с чем. Вкус, который вкуснее запаха. Слаще оргазма, испытываемого в момент укуса-метки. Вкус омежьего молока. Да любой альфа сойдёт от него с ума. Виктор сходил с ума уже от одной только мысли. Он и так не собирался сегодня особо сдерживаться, ну а теперь Юри показал ему «красный» флаг.
Бельё было принято решение не снимать, уж больно хорошо Юри в нём смотрелся, а как натягивались ремешки, когда он выгибался... Благо, низ - это стринги... его тоже можно было не снимать. Юри оказался достаточно мокрым, чтобы натянуть его сразу, как ножки оказались сначала на поясе, потом на плечах. Какая же прелесть в том, что Юри можно складывать и трахать, как заблагорассудится - его гибкое тело всё примет. Виктор пользовался, но не наглел - всё-таки он за обоюдное удовольствие. А Юри будто бы и подначивал: стонал, как последняя сука, блядски облизывался, подмахивал задницей, ещё и сжимался, что у Виктора всё темнело перед глазами. Чёрт возьми, да он таким даже в ту ночь не был. И Виктора что-то так разобрало, особенно когда он подумал о том, что Юри мог подобное не одному ему показывать, что втрахивал его в пол, будто несчастный ковролин вспахать хотел. Этот самый ковролин успел порядком примяться и промокнуть. Когда же они сами успели так вспотеть? Слишком тесно прижимались, слишком глубоко дышали, слишком страстно друг другу отдавались. И дело было не в том, что не видели друг друга неделю. Для Юри всё это было намного глубже. Ему нечего скрывать. А для Виктора... Юри был счастлив уже от того, что Виктор рядом с ним, что хочет только его, и что, кроме как работой, от Виктора ничем и... никем... больше не пахнет. Это ведь тоже что-то, да значит?