Он тут же густо смочил пальцы и снова коснулся себя. Все сильнее нажимая на анус, Кацуки подготавливал себя и, чуть запрокинув голову, сипло постанывал, наблюдая за Виктором из-под подрагивающих ресниц. Они сидели друг напротив друга. Вернее, сидел Витя, а Юри стоял на коленях, опираясь одной рукой на его плечо, и все сильнее заводился. Никифоров провел ладонями по прессу Юри, спустился ниже, коснулся влажной головки, приподнялся и, положив руку поверх ладони Кацуки, принялся помогать ему. Тела прижимались друг к другу, пальцы двигались в такт, а горячие губы обжигали шею Юри, перемещались к мочке уха, затем к виску, и Витя втягивал запах японца ноздрями, нежно целуя его, обнимая свободной рукой. Когда хлюпающие звуки стали слишком громкими и непристойными, а пальцы входили все свободнее, Никифоров присел, потянулся к своим штанам, вытащил из кармана шуршащий пакетик и, разорвав его зубами, выудил латексную защиту, ярко пахнущую лубрикантом. Руки подрагивали, когда он раскатывал презерватив по всей длине, при этом поглядывая на Юри, черные глаза которого лихорадочно блестели. Мужчина потянулся к нему и, поймав за подбородок, прижался к Юри с поцелуем. Тот ответил неожиданно жарко, покусав губы Виктора, провел по ним языком, сорвав у него приглушенный довольный стон, сам потащил за собой и, упав спиной на покрывало, запустил пальцы в густые волосы Никифорова, жарко шепча в губы: — Больше не могу… Вероятно, он имел в виду степень своего возбуждения, поэтому Виктора не нужно было уговаривать. Он осторожно ткнулся в тело Кацуки, и тот невольно сжался, но выдохнул и впустил затвердевшую плоть. Впустил туго, все еще поджимая пальцы ног от боли, но желание перекрыло все. Он выгнулся, простонал громче, вжавшись в грудь Никифорова, и мужчина вошел еще глубже, всем телом мелко подрагивая от желания. Он вряд ли мог сейчас себя контролировать. Они слишком жаждали друг друга, чтобы отдавать себе отчет в действиях. Так что, закинув одну ногу Юри себе на локтевой сгиб, Виктор приподнялся и принялся входить, раз за разом все сильнее, и его яркие глаза жадно поглощали эмоции Юри. Японец же стискивал пальцами бедра Виктора, подстегивая того, и откровенно наслаждался, даже не пытаясь скрывать страстного взгляда. Вот только кроме простой животной страсти, Виктор увидел нежность, что несомненно привело его к высшей ступени безумия. Он не смог бы усмирить себя сейчас, даже если Юри принялся бы умолять прекратить, но Юри не умолял, он сипло шептал, чтобы Никифоров продолжал. Вдалбливаясь в потное тело Кацуки, Виктор почувствовал, как стало туго, и теперь он едва мог подаваться вперед. Опустившись на Юри, пришлось замедлиться, чтобы ничего ему не повредить, но это еще больше возбудило Кацуки, и медленные поступательные, слишком плавные движения лишь добавили эффекта. Юри, без того закатывая глаза, теперь и вовсе почти не дышал, запрокинув голову и стиснув зубы. Витя оперся на руки и снова ускорился. Громкие звуки сливающихся тел, шумное дыхание, шепот и бесконечное желание. Подаваясь бедрами вперед, Никифоров подхватил Кацуки и, зажав его в руках, пару раз толкнулся глубоко, так глубоко, что Юри весь сжался, словно пружина, а после мужчина сорвался на бешеный ритм, подбрасывая Юри так, что тот отклонился назад и просто не мог больше контролировать себя. Он дернулся аккурат тогда, когда сам Никифоров прохрипел, что больше не выдерживает и кончает, тогда мужчина и ощутил, как его раз за разом сжало внутри, будто мышцы Юри волной прошлись по его члену, и, выдохнув, Никифоров кончил, войдя до самого конца, вдавливая бедра парня в свое тело. Кацуки излился на его живот сразу же, притупленно думая, что это самый яркий оргазм в его жизни, потому что подобного Юри точно не испытывал никогда, даже не особо думал об этом. А тут вот вам — Никифоров и такое умудрился с ним сделать. Как Юри мог бы встречаться с кем-то, кроме него? Любому мужчине важен хороший партнер, даже если этот мужчина — пассив. Виктор чувствовал, как парень все еще зажимает его. Выталкивая из легких воздух, Юри вздрагивал и пытался отодвинуться.