— Вик, — позвал японец, со страху заикнувшись, и уже спокойнее, — Виктор, что произошло? Я упал? Плечо болит.
— Ничего страшного, просто от неожиданности, — уверенно произнес Никифоров, внимательным взглядом изучая бледное лицо брата. — Тебе получше?
— Да, только… — Кацуки оглядел себя и присел, — почему пахнет вином? Это… саке? Витя, ты пролил саке?
— А следовало бы не проливать, верно? Лучше выпить? — хохотнул блондин и присел рядом с Юри. — Слушай, мы тут немного застряли, но, думаю, Минако нас хватится. Так что подождем. Воздуха хватает, кругом горшки с вином, можно и продержаться.
На самом деле Никифоров тщательно скрывал панику. Ему было не по себе именно из-за присутствия Кацуки, потому что того снова могло накрыть, ведь в подвале было слишком темно и жутко. Гулкое эхо от работающего вентилятора вызывало сильную мигрень, и парень помассировал виски, положив мобильник на пол.
— Пробовал позвонить? — тихо спросил Юри.
— Нет. Вот, возьми, — Виктор отдал телефон брату, — напиши смс Минако, может, отыщешь сеть.
— Попытаюсь.
Кацуки написал, кажется, что-то около десяти коротких сообщений, и ни одно из них не дошло до нужного абонента. В надежде, что хоть что-то все-таки дойдет, парень принялся расхаживать во мраке, и каждый его шаг постепенно успокаивал погрузившегося в угрюмое молчание Витю.
— Так, ладно, — отозвался он, устав наблюдать за мельтешившим с телефоном Юри, и, поднявшись, снял свою куртку. Бросил ее на пол и сказал: — Иди сюда, все равно придется долго ждать, давай поговорим.
Кацуки остановился, поглядел на брата, посвятив ему фонариком прямо в глаза, и тихо устроился рядом. Плечом к плечу — так значительно теплее.
— Ну, рассказывай, как давно в это вляпался? — спросил Никифоров, вытянув и скрестив ноги в лодыжках.
Телефон теперь лежал между ними и служил чем-то вроде лампы, что освещала их лица снизу. Выглядело мрачновато.
— Что ты имеешь в виду? — не понял Кацуки.
Витя вздохнул и хмыкнул, поглядев на Юри.
— Как давно понял, что у тебя на меня…
— Виктор! — перебил Юри старшего брата. — Не будь таким пошлым.
— Ты серьезно говоришь мне это, после всего, что я с тобой делал? Умиляюсь.
— В спальне — это одно, а здесь — другое. Зачем ты выносишь это за пределы личного пространства? — сказал Кацуки строго.
— Надо же, — задумчиво проговорил Виктор, сбитый с толку таким тоном брата, — а ты смельчак, оказывается. Хотя я давно это знал. — Помолчал немного и добавил: — А помнишь, как ты упал с дерева, потому что я не предупредил тебя… не успел предупредить, что ветка подпилена? Я ведь домик собирался смастерить.
Вопреки ожиданиям Вити, Юри не надулся, а, напротив, как-то грустно усмехнулся, покачал головой и посмотрел на него.
— Только ты подпиливаешь для меня ветки. Постоянно это делаешь.
— Да, — загадочно сверкнули глаза Никифорова, — но сам же и ловлю.
— Не всегда.
— Тот раз был исключением. Больше ведь не повторилось.
— Витя, ты все еще не понял? — пробормотал японец. — Каждый твой поступок приносит много неприятностей. Нам двоим приносит.
Виктор тяжело выдохнул.
— Я понял. Ты снова о выпускном, — потер пальцами глаза. — Я не знаю, что сказать. Это не было прихотью. Я не стремлюсь унизить тебя, Юри. Просто не хочу отдавать кому-либо другому. Я знаю точно, что уничтожу любого, кто посмеет… — Виктор оборвал себя, подумал, а потом сказал: — Говорят, человек, который любит — отпустит, да? Так вот это не обо мне, Юри. Я, скорее, убью и сам с тобой сдохну, но никому не отдам.
Кацуки подтянул колени к груди и уткнулся в них подбородком. Было очень страшно. Никифоров в этот момент пугал Юри. Мало того, что его в пот бросало от темноты и замкнутого помещения, так тут еще и Витя со своими ничуть не обнадеживающими речами. Час от часу не легче.
Никифоров наблюдал за братом, пока не понял, что руки того безвольно соскользнули. Виктор поймал Юри аккурат в тот момент, когда того покачнуло в сторону.
— Эй, ты что? Опять? — пробормотал растерянный парень, подтянул Юри поближе и с большим трудом усадил на себя. Так, что тот теперь находился к нему лицом.
Опустив голову Кацуки на плечо, Виктор обнял его и похлопал по спине, поддерживая и стараясь привести в чувства. Вскоре Юри тихонько простонал, поерзал и положил руки на грудь брата, оттолкнулся и уставился на него. Затем оглядел свою позу и собрался было сползти, но Никифоров остановил.
— Посиди. Так будет не страшно.
Юри молчал некоторое время, сидя на коленях парня, потом посмотрел на него и проговорил:
— Неужто рассчитываешь провести со мной всю жизнь?
— Да. Это плохо?