- Ааааа! - стенала графиня, грузно упав в вовремя пододвинутое горничной кресло. – Паола, милая, да вразуми же папеньку не покидать нас на ночь одних-одинешенек!
- Маман, полно Вам уже, у меня мигрень от ваших воплей разыгралась!- язвительно скривив губы, молвила милая Паола, стройная красивая брюнетка лет шестнадцати-семнадцати.
- Джузеппе, на тебя весь дом оставляю. Смотри в оба, не то сильно пожалеешь, понял, болван?- повелительно сказал граф крепкому мужчине в ливрее дворецкого.
- Не извольте беспокоиться, Ваше Сиятельство! – спина дворецкого тут же выгнулась в угодливом поклоне.
После отъезда графа Беатрис еще часок покричала на горничных и лакеев, затем вообще выгнала всех слуг из покоев. Через некоторое время вновь затрясла серебряным колокольчиком для вызова дворецкого.
- Джузеппе, все ли готово для приема в среду? Явства заказаны?
- А как же, сиятельная сеньора! Свежие туши оленя и кабана с молочными поросятками охотники доставят во вторник к полудню, овощи заказаны с...
- Что за вздор?- вкипела графиня, и ее обширные телеса, возлежащие на диванчике, тут же согласно заколыхались. – Какие такие туши, идиот нечесанный? Устрицы надобны, икру черную свежайшую, ананасы заморские! Господи, ну что за неотесанные болваны здесь служат, дворецкий и тот мужик мужиком, баран бараном!
- Осмелюсь доложить, сеньора, икорка, устрицы и фрукты заморские тоже припасены! Однако местная знать к другим приемам попривыкла-с! Это ж глухая провинция, им целиком запеченную в камине дичь подавай, что им те устрицы, на один зуб ! - в низком поклоне ответил дворецкий.
- Тупой плебей учит графиню, как приемы устраивать? Выдрать тебя розгами давно пора в хлеву, нахальное быдло! Делай, как велено, холуй чумазый, еще мне не хватало весь дом и пиршественную залу мясом кабаним провонять! Пшел вон!
Сидевшая рядом в кресле Паола ехидно заметила:
- Да он ничегошеньки не понял, маменька! Какое убожество! В Риме его бы даже учеником лакея не взяли, свечи зажигать да камин топить, а здесь, в глуши дикой, извольте-ка, ажно дворецкий!
Джузеппе еще раз низко поклонился и вышел из покоев. Если бы дамы увидели в этот момент его лицо, то им бы стало очень сильно не по себе. Так страшно исказились черты лица дворецкого, такая безумная ненависть пылала в горящих глазах, в судорожно стиснутых в тонкую линию губах, в сжатых кулаках, такой бешеной, с трудом конролируемой злобой веяло от мужчины.
Поздним вечером дом затих, и лишь Джузеппе остервенело мерял шагами свой небольшой покойчик. Плебей, ничтожество, холуй? Да он по горло сыт оскорблениями этой семейки! Если бы не глупая самоуверенность его папаши, ввязавшегося в опасный и рискованный придворный заговор! Лишение потомственного дворянства, ссылка на острова, изломанные судьбы жены и детей... Он, урожденный дворянин, теперь вынужден прислуживать глупым выскочкам и изображать дворецкого ради корма насущного, благо, с знанием церемониала все в порядке с самого детства. Как была права старая маркиза , Тереза Мария, которая взяла юного Джузеппе в свой огромный замок дворецким, невзирая на недовольство монарха! Она всегда говорила: « Пепе, милый, ты в совершенстве знаешь правила этикета, приемов и балов. Ты просто чудо! Однако, я никогда не дам тебе рекомендательного письма для службы в хорошем доме. Ты вспыльчив, импульсивен и нетерпим. Ты был рожден хозяином, а не слугой, ищи другое место для заработка!»
Пожилая маркиза, как в воду глядела. После ее смерти наследники живо вышвырнули Джузеппе за ворота замка, не утруждаясь объяснениями причин. Кому охота, чтобы их дела вел слуга, равный им по происхождению! Насилу удалось найти место на новой вилле, построенной приезжими столичными снобами. И вот всего лишь месяц службы позади, а сил больше нет...
Джузеппе прошел на половину слуг. Все они спали, сладко похрапывая. Механически, почти незаметно для самого себя, дворецкий отвязал шнур сонетки в общей комнате прислуги. Потом медленно и тяжело поднялся на второй этаж. Слегка замешкавшись, толкнул дверь в покои графини. Та сидела перед зеркалом, спиной к двери, придирчиво перебирая внушительную коллекцию колец из шкатулки.
- Джузеппе, ты отчего здесь? Да еще без ливреи! Я ведь тебя не вызывала, вот уж воистину болван, так болван! – оборачиваясь, воскликнула Беатрис, увидев отражение дворецкого в зеркале.
- А плевать мне на твои вызовы! – ответил дворецкий, подходя к женщине. Резко обхватив длинными пальцами ее пухлую шею, он изо всех сил начал душить растерявшуюся жертву. Однако немного не рассчитал. С невиданной для своей внушительной комплекции прытью графиня сильно ударила мужчину локтем в живот, и , вырвавшись, в длинном броске сумела ухватится за длинный шнур сонетки, истерически дергая его в попытках вызвать подмогу слуг.
- Ну,что за наивность, сеньора, уж я-то знаю, где шнур можно отвязать, или ты думала, что этот болван до такого не додумается?- усмехнулся Джузеппе, вновь крепко сжимая шею графини.
Он жаждал увидеть страх и ужас в глазах умирающей, однако увидел лишь глубокое, неподдельное в своей искренности изумление, как будто графиня увидела говорящую собачку. Разом вспыхнув, Джузеппе схватил с ночного столика тяжелый бронзовый подсвечник и принялся им охаживать пухлые телеса жертвы, не обращая внимания на брызжущую по покоям кровь. Он сумел остановиться лишь тогда, когда размазанное по полу кровавое мессиво ничем уже не напоминало пышущую здоровьем, внушительную по размерам женщину.
- Ну что ж, с этой покончено,- пробормотал покачивающийся от избытка адреналина мужчина и побрел в смежные с опочивальней графини покои.
Юная сеньорита Паола безмятежно спала, раскинувшись на широком ложе. С усмешкой изучив капризные, даже во сне презрительно искривленные черты лица девушки, дворецкий достал из комода небрежно побросанные туда чулки. Скрутив их в тугой кокон, он навалился на спящую девушку, зажав ей нос, и ловко впихнул чулочный кляп в открывшийся рот жертвы. Проснувшаяся девушка глухо замычала, отчаянно сопротивляясь. Однако у сеньориты, в жизни ничего тяжелее книги с модным романом в руках не державшей, не было никаких шансов справиться с крепким, привыкшим к физическому труду мужчиной . После короткой борьбы Джузеппе крепко связал руки и ноги девушки и засмеялся, выпрямляясь.