Я оглядываю стены гостиной:
— У вас большая библиотека. Можно посмотреть?
— Пожалуйста! — Хозяин рывком поднимается с диванчика. Это страсть библиофила придаёт ему сил или… та розовая таблеточка, которую он проглотил?
Мы вместе подходим к стеллажам. Основу собрания составляют книги по всемирной истории. Есть биография Ататюрка — на русском. Несколько Библий в разных переводах, Бхагават — Гита и Коран.
— Сколько всяких правил придумано, а человек так и застыл на уровне выбора рептилии: «Беги или нападай!» — грустно замечает господин Лео.
— Можно? — Я протягиваю руку к зелёной обложке.
— Конечно.
Я беру томик.
— Вам действительно интересно, Мария?
— Жить в стране и не знать основы морали, по крайней мере, опрометчиво, — говорю я и открываю томик.
— С этим не поспоришь.
— Сура «Аль-Кахф», — вслух зачитываю я.
— «Они продолжили путь, пока не встретили мальчика, и он убил его. Он сказал: „Неужели ты убил невинного человека, который никого не убивал? Ты совершил предосудительный поступок!“».
Я прерываюсь: стоит ли продолжать эту щекотливую тему?
— Читайте дальше.
— «Мы опасались, что он будет притеснять их по причине своего беззакония и безверия».
Я захлопываю книгу. — Простите, я допустила бестактность. — Моё оправдание повисает в воздухе.
Я кладу книгу на место, и, чтобы преодолеть неловкость, интересуюсь:
— А кто у вас любимый автор, Леонид Эдуардович?
— Непростой вопрос.
— Почему?
— Это зависит от сезона, места проживания, самочувствия.
— А на данный момент?
Он тянется к полке справа. Похоже, что состояние его рук тоже крайне переменчиво.
— Коль мы перешли к цитированию, не откажите и мне в удовольствии…
— Пожалуйста, Леонид Эдуардович.
Он дотягивается до тоненькой книжицы. «Ошо» Это название или имя автора?
— Ошо помог мне в трудные времена, — отвечает на мой безмолвный вопрос хозяин. — Здесь есть одна притча. Вот послушайте. — Он откашливается и начинает читать:
«У дзенского мастера Ринзая была абсурдная, но красивая привычка. Каждое утро он просыпался и, прежде чем открыть глаза, говорил:
— Ринзай, ты всё ещё здесь?
Ученики спрашивали, что это за ерунда?
Он говорил:
— Я жду мгновения, когда получу ответ: „Бытие есть. А Ринзая нет“. Это величайшая вершина, которую может достичь человек. И пока он не достиг её, будет бродить в потёмках. Невежественный и несчастный».
Он возвращает книгу на место, мягко берёт меня под руку, и мы возвращаемся на диванчик. Усадив меня на прежнее место, он меняет дислокацию, устроившись напротив.
— Мария, вы полагаете, что к этому причастен Муса?
— Не знаю, Леонид Эдуардович. Но согласитесь, его исчезновение выглядит подозрительно.
— Расскажите о себе, Машенька.
— Да рассказывать особенно не о чем. У меня самая заурядная биография.
— А кто вы по профессии?
— И профессии как таковой у меня нет. Основательного образования получить не удалось.
— Тем не менее у вас хороший лексический запас. Плюс знание языков.
— Просто жила в Средней Азии.
— Где именно? — Он смотрит прямо в глаза, и в его зрачках я вижу своё отражение.
— Узбекистан, Алмалык.
— Понятно, что узбекский похож на турецкий… Так что освоить наречие великих османов вам трудности не составило. А как обстояли дела с английским?
— Его я выучила… с перепугу.
— Поведайте, как это бывает. Может, и я позаимствую вашу методику.
— Всё просто. Одной состоятельной семье требовалась няня со знанием английского. А у меня за плечами только школьная программа и одна разговорная фраза.
— Ландэн — кэпитэл оф грейт бритн? — усмехается мой визави.
— В точку попали.
— И как же новоиспечённая няня вышла из положения? — Его лицо совсем близко, и в этом нежном будуарном освещении кажется моложе.
— Соврала. Родители и сами не сильны были в инглише — проверить не могли. Девочке было три года, а потому особых познаний не требовалось. Ну а потом пошло — поехало.
Меньше всего мне хочется возвращаться в прошлое. Мужчина это чувствует и, глянув на мои туфли, говорит:
— Вы, наверное, устали, а я вам даже тапочки не предложил.
Он прав: если туфли — лодочки на каблучках не мешали мне гарцевать по отелю, то сейчас они превратились в вериги.
А хозяин продолжает:
— Российская традиция — предлагать гостям тапочки. А как в Турции?
— Узнать про это возможности не представилось. За год работы я не обзавелась друзьями. По крайней мере, домой никто не приглашал. Да скорее всего подобное предложение не было бы принято.