— Значит ничего не поменялось. Как не видел, так и не вижу. Вы зачем вернулись⁈
— За тобой, деда…
— Вам бежать надо! За вами Гундар…
— Нет больше Гундара, — попробовал я успокоить мечущегося на столе старика.
— Как нет⁈ Куды делся?
— Убили мы его… — ответила старику девушка.
— Как убили⁈ — подскочил со стола дед, — зачем убили⁈ Вы чего вообще наделали⁈
— Так получилось, дед. Либо мы его, либо он нас. Мы выбрали первый вариант.
— Ох-хо-хо, — закачался дед, обхватив голову, — горе, горе всем нам! Они были тут, Гундар в усадьбу гонца послал.
— Зачем⁈
— Он очень осерчал, когда я отказался вас выдать. Сказал, что это мятеж…
— Мятеж⁈ — девушка аж захлебнулась.
— Мятеж. Он решил, что мы с вами злобные мятежники. Старый доллен…
— Это кто? — я решил, что хватит с меня недомолвок. Чем больше я буду знать об этом мире, тем быстрее я в нем освоюсь.
— Доллен — глава дола, — попробовала объяснить Рани.
— Все равно ни черта не понятно. Дол — это земельный надел? И управляет им доллен?
— Откуда ты на наши головы свалился? — продолжил горевать дед Микаль, — как дитя малое… да какое там — и малое дитя знает, что доллен владеет долом. Четыре дола образуют квал. Главу квала кличут кваленном. Вот он и отправит к нам войска, если узнает, что у нас мятеж!
Голова шла кругом, но я понял, что у них тут замшелая феодальная система в ходу. Доллен — это что-то типа барона. А кваллен, наверное, целый граф.
— Если ква… ква… — попытался я выговорить незнакомое слово, — кваллен пришлет войска, что будет?
— Плохо будет всей деревне, бунтовщиков будут искать.
— Ну значит гонец не дойдет до усадьбы, — спася девушку из лап Гундара я запустил целую цепочку событий, которая могла привести к большим неприятностям для всего поселения. Как говорится — взялся за гуж, тяни лямку до конца, — Рани, ставь на ноги деда, как я вернусь — уходим.
— Куда уходим-то?
— А это вы думайте, я не местный. После… после Гундара нам здесь оставаться нельзя. Да и дружина местного квала нам ни к чему. Так что думайте, родные, думайте. Куда мы пойдем и кого в дороге изображать будем. У вас бродячие артисты есть?
У меня уже был такой опыт, когда я пробирался между отрядами махновцев. Акробата из себя изображал в кочующем цирке.
— Есть, но им кваллен выдает разрешение на прохождение по своей земле. Без разрешения путешествовать нельзя.
— Бродячим артистам нельзя? — уточнил я.
— Никому из вилан нельзя. У вас как-то по-другому?
— Я потом расскажу, как у нас, — ответил я девушке, — все, собирайтесь и ждите меня.
— Пропали мы, совсем пропали, — расклеился дед.
— Не дрефь и не из таких передряг выбирались, — похлопал я его по плечу.
Я пошел к двери и подхватил дожидавшиеся меня там вилы. Лучше бы, конечно, трехлинейкой разжиться. И десятью обоймами. Но имеем, что имеем.
— Это что? Стой, покажи! — дед зря на слепоту жаловался, вилы он-таки смог разглядеть. И разглядеть детально.
— Что показать?
— Вилы! Не строй из себя дурачка! Дай сюда! — потребовал дед Микаль.
Как бы я не торопился, но пришлось вернуться и показать деду обнову, которую я случайно нашел на дне реки.
— Где… где… где ты их взял⁈ — челюсть у деда ходуном ходила.
— Из речки вытащил, случайно. А что?
— Лучше бы ты в этой речки и утоп, поганец! Ну как так, а? Ну как так? Ты вообще кто такой? Зачем ты нам на голову свалился⁈
— Деда, ты не волнуйся… — Рани попробовала его обнять за плечи, но дед Михаль из успокоительных объятий вырвался.
— Я не волнуюсь, я уже жисть прожил. Но что с тобой будет, когда гриммары узнают, что вы вилы Уроша Проклятого нашли! Выкиньте их! Закопайте поглубже и место это забудьте!
— А кто такой Урош? — спросила Рани. Видимо у деда от нее были свои секреты.
— Не твоего бабьего ума, кто такой Урош. И имя это забудь! — топнул ногой Михаль.
— У нас еще вот что есть, — Рани показала деду пряжку Гундара.
Дед налился красным, словно спелый помидор. Еще немного и его удар хватил бы.
— Дорогая штука, да? Подумай, может подкупить кого сможем, — озадачил я деда на прощание.
Озадачил я его неплохо, но и сам, выйдя из избы толком не знал, что делать.
— Помочь? — за мной вышла и Рани, — дед сам соберется, вещей у нас немного.
Отказываться от помощи было глупо. Путь от усадьбы до избушки у меня в памяти отложился неважно, большую часть пути я прошел в беспамятстве.
— Проводи меня и все. Потом назад, домой, к деду.
— Хорошо, — девушку несло вперед как пушинку. Двигалась она быстро и тихо, лучше проводника и не сыскать.