— Эй! Ты тут?
Вот дуреха, совесть поди у нее взыграла, вот и вернулась.
— Тут-тут. Чего не убежала и…
Я осекся. Рядом с девушкой стоял настоящий леший! Грузный дед, заросший так, что сложно было определить, где заканчивается его борода и начинается седая грива. В отличие от остальных местных, предпочитающих цветастые наряды, дед был одет в серую, перепачканную бог знает в чем, робу.
— Это кто? — он вперил в меня грязный палец с обломанным ногтем.
— Ааа… эээ… — замешкалась девушка, с которой мы не успели познакомиться. А когда нам было реверансами заниматься?
— Георгий, — представился я, — Георгий Климов.
— Георг⁈ — кустистая бровь над правым глазом у деда выгнулась коромыслом. Он взял девушку за руку и потянул прочь, — а ну пошли отседова! Пущай этот дурень сам выпутывается!
— Георг⁈ — перевела на меня удивленный взгляд девушка.
— Не Георг! — мне это издевательство над именем уже порядком надоело, — Ге-ор-гий! Георгий! Чувствуете разницу?
— Георг, — разочарованно выдохнула девушка, но руку у деда выдернула, — он меня спас!
— Спас? От чего⁈ — удивился лохматый старик.
— От Гундара!
— Гундар⁈ — еще сильнее нахмурился дед, — что он тебе сделал?
— Ничего — Георг его остановил! Но если бы не он… то Гундар… меня…
— Поганец, — пробормотал дед, явно имея в виду не меня, — да и этот Георг не лучше.
На мрачном лице деда отражалась внутренняя борьба. Я знал, между чем он сейчас выбирает. Закопать меня прямо тут. Или дотащить до речки и утопить. Старый прохиндей отдавал себе отчет в том, что меня будут искать. И если найдут у него, то повесят нас на одном суку. Но девушка смогла качнуть чашу весов в сторону третьего варианта.
— Он меня спас! И я его вытащила, развязала…
— Тебя кто-нибудь видел⁈
— Вроде… нет… — неуверенно ответила девушка.
— Вроде-вроде, — передразнил дедуля девушку, — пугало в огороде! Эх, непутевая, вся в мать! Ладно, чего сидишь, вставай и потопали!
— Он не может, его Лука располосовал, — снова вступилась за меня девушка. И добавила, — из-за меня!
— Да причем тут ты! Над ним родители подшутили, Георгом назвав.
Дед, несмотря на древний вид, был еще тем силачом. Меня судьба тоже силушкой не обидела, весил я хорошо за центнер и ростом не подкачал. Но дедок меня, не крякнув, приподнял и на своей широкой спине разместил.
Тащил он меня недолго, до срубленной из стволов и присыпанной землей избушки, мы добрались за пару минут. Девушка, пробежала вперед и открыла низенькую дверцу. Дед занес меня внутрь, нечаянно приложив головой о дверную коробку. Моя буйная голова уже столько всего перенесла за день, что шишкой больше, шишкой меньше, уже было неважно.
— Прибери со стола! — крикнул он девушке.
Та не стала мелочиться и скинула всю посуду со столешницы прямо на пол. Раздался звон, дед пробурчал:
— Утварь-то зачем калечить, а? Плошку неси.
Внутри избушки имелась только одна комнатка. Света небольшие окна пропускали чуть да маленько, внутри царил полумрак, я различал лишь смутные очертания кровати и кирпичной печки в углу. Я услышал чиркающий звук и в этом царстве тьмы появился сияющий огонек.
Дед положил меня на столешницу, к нам подошла девушка с глиняной лампой в руке. Масло там было заправлено не минеральное, а растительное, по комнатке разнесся пряный травяной запах.
— Деда, ему по голове досталось. И по спине, — подсказала девушка.
— Вижу я, не слепой, плошкой не тряси, — проворчал старик, ощупывая мне лоб, — это ерунда, само заживет. Хотя с таким имечком — вряд ли до старости дотянешь…
— Да что с моим именем не так? — возмутился я, — вас самих-то как звать?
— О! Дожились! Спасают друг дружку даже имени не зная! Перевернись! — скомандовал дед, — хотя нет, сначала курточку сними. Пастух? Или охотник?
— А я — Рани! — не дав мне ответить, представилась девушка, — а это мой дедушка! Микаль его зовут.
— Мне приятно с вами… ох мать! — стиснул я зубы, дед Микаль начал ощупывать раны на моей спине.
— Терпи. А ты свети! — прикрикнул на внучку старик, — Лука бил?
— Он, — подтвердил я.
— Изверг проклятый, с оттяжкой всегда лупцует. Кожу он тебе изрядно порвал. Рани, неси мох болотный и свияру. Только не розовую, без лепестков.
— Хорошо, дедушка, — поставив плошку на стол, девушка ринулась выполнять его указания.