- Ну, или так, - Мира пожимает плечами. - Характер человека, это как музыкальный инструмент. Если он расстроен, можно попытаться его настроить, но это, конечно, долго и утомительно. А можно настроить все струны на один тон, это гораздо проще. Хотя играть серьезную, сложную музыку на таком инструменте уже невозможно.
- А можно повесить его на стену, - вставляет Саша, - как элемент интерьера.
- А можно... - Антон решает принять участие в умственном соревновании, и на пару мгновений задумывается, - ... можно ухватить покрепче и врезать кому-нибудь.
- Ладно, отвлеклись, - прерывает Мира. - В общем, инструмент нужен для того, чтобы играть музыку. И человек нужен для другого, чем то, что может упрощенный человек без родителей.
- А почему ты думаешь, что «Лайф Стар» не может заменить родителей? Разве сложно обеспечить ребенка потоком информации. Всей этой, о которой ты говоришь. Нежность, ласка, все такое. Упражнения. Разве «Лайф Стар» этим не занимается?
- Нет. - Мира категорична.
- Откуда ты знаешь?
- Грей лучше объяснит.
Но Грея, перевалившего за край оврага, уже надо догонять, и наш разговор прерывается, чтобы возобновиться через несколько минут на поле, где под серыми облаками дует прохладный, обещающий дождь ветерок.
- Это экономически невыгодно. Системе нужны солдаты, а не эйнштейны. Точнее, рабы. На черта делать из каждого эйнштейна, попробуй после этого всех этих эйнштейнов заставить работать, да еще чего доброго, они объединятся и устроят революцию.
- А я думал, я запрограмимрованный инженер. Потому что у меня такие способности.
- Ерунда, - возражает Мира. - Про твои способности никто не знает. Кроме тебя. Тебе просто внушили, что ты инженер, и все тут. Но у тебя еще есть свобода изменить это. И стать тем, кем ты должен стать. Потому что ты не из инкубатора, ты дикарь, хотя и оперированный. Но операция влияет только на поверхность, под которой спит нетронутая основа. Ты свободен, ты можешь в любой момент вернуться к самому себе. А следующие поколения этой свободы будут лишены. Их действительно будут делать, программно. Механическими идиотами, винтиками Системы. Послушными клетками-рабами, безмозгло исполняющими свою простейшую функцию на конвейере.
- Они не будут рабами! Потому что их не будет! Система остановится, не успев перейти к клонам! Вы вообще не о том! - снова ругается Грей.
- А о чем? - не понимает Мира.
- Он спросил, почему я думаю, что у него был отец.
- А.
Мира задумывается. Мы снова идем по полю.
Я уже не жду ответа, когда она продолжает снова.
- Ты не такой, как те, у кого не было родителей. Ты... ты нежный, живой, добрый. Ты веселый. У тебя активное воображение. Ты смелый.
Ее слова взрываются у меня в сердце маленькими ядерными бомбами. Бомбами счастья. Они уничтожают мой старый мир, и на его обломках стремительно пробиваются светлозеленые ростки нового.
Не может быть. Того, о чем она говорит, не может быть.
Но в это так хочется верить.
- Ты слишком... слишком яркий для тех, у кого не было родителей.
- У тебя были родители, Марк.
- Но потом у тебя их забрали. И стерли память.
Мне становится страшно и обидно. Я не понимаю. Но лучше, наверное, пока не спрашивать.
Лучше спрошу что-нибудь другое.
- Айвон.
- Что.
- А почему «Независимая Республика»?
- А как надо?
- Ну... какой-нибудь Белуджистан. Или Русь. Или...
- Тили-мили-трямдия, - вставляет Саша и смеется.
- Не знаю такого, - Грей отмахивается от преграждающего ему дорогу деревца.
- Почему просто «независимая республика», у нее же должно быть какое-то имя?
- Какое?
- Я не знаю. Собственное.
- И я не знаю.
- Но можно что-то придумать. Просто придумать название.
- Зачем. Это ошибочный путь. Уже придумывали. Сначала придумываешь, а потом начинаешь спрашивать себя - зачем ты это сделал. Что это придуманное значит. Перестаешь понимать. Потом тебе кажется, что это какая-то игра. И эта игра тебе надоела.
- Если имена мертвы, незачем называть ими себя. Если знамена упали, поднимать их - ошибка. Имя - это тайна. Если ты не знаешь тайну, имя тебе ничего не даст. Если тайна умерла или ушла, ее не оживишь названием, хоть ты будешь его выкрикивать. Ты просто будешь мучиться, как клоун. И будешь так же смешон.
- Время расставит все на свои места. Может, наше государство будет названо по нашим инициалам. Или по названию реки, у которой мы найдем убежище.
- Я пока этого не знаю.
- Это вообще неважно.
- Неважно, как тебя зовут. Неважно, что ты говоришь. Важно только то, что ты делаешь. Как это называется, тоже неважно.