Тогда он дал мне сдачи - и отошел на шаг назад, давая опомниться.
Это был переломный момент. Вдоволь попрыгав и помахав кулаками, наставив друг другу несколько несильных ссадин, мы сели у костра, и под смех девушек и одобрительные замечания Грея Антон налил мне стаканчик из своей заветной фляжки - и я выпил.
Щеки горели, кровь струилась быстрее, я чувствовал себя Бог знает кем - Кинг-Конгом, Тарзаном, Александром Македонским.
Сейчас мне смешно вспоминать это. Опьянев, я самолюбиво хвастался своими переживаниями, делился какой-то абсолютной чушью, вслух подозревал у себя какие-то немыслимые бойцовские таланты.
Но они ни слова не сказали, ни разу не дали мне понять, что смеются надо мной. Напротив, они всячески показывали мне свое одобрение и поддерживали.
Заманивали в свою организацию? Приучали к антиобщественному поведению?
Нет, они поддерживали во мне ребенка, делающего первые шаги.
В последующие дни Антон вынуждал меня драться почти на каждом привале. Вскоре я уже перестал бояться не только ударов, но и разбитого носа и губ, боли и ссадин. А потом мне начало нравиться, и я уже сам иногда доставал Антона своими подначками.
Потом к нему присоединился Грей, и я почувствовал разницу - Грей был куда лучшим учителем. Разница, что называется, была налицо. На лице. Моем.
Я с удивлением обнаружил, что удар по лицу - это, в сущности, мелочь, если беречь нос, глаза и зубы. А беречь их достаточно просто - надо лишь вовремя отворачивать голову хоть немного в сторону, либо хотя бы подставлять скулу. А можно даже блокировать и отбить удар, вовремя заметив, как противник готовится нанести его. Пару раз мне удалось сделать это, и радости моей не было предела.
И я по-другому начал смотреть на мир.
Я перестал бояться страха. Я научился терпеть его, и он сник во мне и стал уменьшаться, как сохнущий на огне лист.
* * *
Дни сменяли друг друга, а мы все шли и шли. Убежище окончательно отошло для меня в область преданий и мифов.
Перебои в работе экрана увеличивались с каждым днем. Словно в обратной пропорции с этим, проклятия Грея в адрес ленивых соратников теряли свою энергию, пока он не начал относиться к этому так же спокойно, как к перемене погоды.
Антон пил и угощал меня, с недовольным выражением прислушиваясь к бульканью пустеющей канистры. Девчонки ворчали, укоряя нас за пьянство, но составляли компанию, сильно разбавляя спирт водой.
А я напивался все сильнее - это состояние манило меня обещанием показать меня другого, окончательно разрушить мои привычные схемы, уже подточенные всем этим. Я наслаждался опьянением, как Колумб Америкой.
Однажды, после жаркого дня, я выпил так много, что совершенно потерял контроль над собой. Словно в бреду, я взял копье и пошел на охоту, прямо в сумеречный, готовящийся ко сну лес.
Вернее, охота была моей первой мыслью. А когда я осознал, что отошел от лагеря на далекое расстояние и мои похитители все еще не гонятся за мной, давно уснувшая, казалось, жажда побега проснулась в пьяной голове с неимоверной силой, и я побежал вперед, чувствуя такое счастье, как будто передо мной распахнулись ворота домой.
Я бежал, уставая, переходил на шаг, и снова бежал вперед, упиваясь сгущающейся тьмой и собственной храбростью, пока не осознал, что напился, и что действую безумно.
Темнота. Лес. Страшный и пустой. И все.
Тогда я повернул обратно и понял, что потерял дорогу.
Страх едва теплился в моем утомленном алкоголем мозгу. Я долго шел, как мне казалось, обратно, но когда вышел из леса, не узнал местность.
Ночь уже властвовала над миром, на черном небе горели холодные огоньки равнодушных звезд. Моих похитителей нигде не было - ни костра, ни дыма, ни эха негромких голосов.
Я пошел вдоль кромки леса, еле волоча заплетающиеся от изнеможения ноги.
Отчаяние и страх проснулись во мне и начали стучаться в двери сознания - сначала тихонько, потом все наглее и наглее.
В какой-то момент я окончательно утратил силы и сел, и начал звать, сначала нерешительно, потом все громче и громче.
Вскоре послышались их голоса, и вот уже такие знакомые, такие близкие до боли тени стоят напротив меня, озаренные неверным светом луны.
- Аленушка, смотри.
- Напился, подрался, сломал деревцо - стыдно смотреть детям в лицо, - продекламировала Саша.
Они вдоволь насмеялись надо мной. Но после этого случая я стал бояться алкоголя.
- Твой страх - это страх потери контроля над собой, - морализаторствовал Грей. - Ты не должен бояться, ты должен учиться контролировать себя.
«Спасибо, как-нибудь в другой раз».
Сейчас я был сильнее озабочен другим - дойти до следующей стоянки, чтобы сделать пару глотков теплой воды из фляги, поесть и отдохнуть, задрав ноги кверху.