Когда меня увидели живого мои товарищи, они удивились.
— Ведь твой взвод и ты… все вы погибли…
Я ответил, что вот он я, жив. И еще пошутил: «Тихоокеанские моряки так сразу не умирают». И достал из-под гимнастерки бескозырку. «Вот этот «талисман» меня и спас».
В полку мне временно дали должность командира взвода полковой разведки. Я выполнял задания командира полка. Однажды командир полка вызвал меня и говорит: «Нужно сейчас, немедля, в дневное время, перебраться на левый берег Волги и завтра утром доставить сюда пополнение». Это была почти невыполнимая задача — в дневное время переправляться через Волгу равносильно самоубийству. Вся река здесь строго контролировалась противником. Немцы открывали огонь даже по одинокому бревну, плывущему по Волге.
Но приказ есть приказ. И вот я и два сержанта подошли к Волге, нашли лодку, вычерпали касками воду. Подобрали палки вместо весел. Ребята говорят: «Страшно».
— На войне везде страшно, — отвечаю я. — Задачу надо выполнять.
Достал из-под гимнастерки свой талисман-бескозырку. Натянул на голову.
— Она нас спасет, — подбадриваю ребят. — Моряки ведь.
Поплыли. Пока крутой берег скрывал нас, все шло хорошо, а как только выплыли к середине, нас сразу заметили и начали лупить из спаренных минометов и артиллерии. Гребем. Да где там!
Первый залп ударил метрах в двадцати — тридцати от нас, колыхнуло сильно волной, но удержались. Второй — рядом. Лодку вместе с нами подняло вверх, перевернуло, и мы выпали из нее. Немцы подумали, что уничтожили нас, и больше огня не открывали.
А мы в это время собрались возле перевернутой лодки и вплавь вместе с нею и под ее прикрытием не спеша стали добираться до левого берега. Когда почувствовали под ногами берег, дружно побежали в укрытие. Немцы обнаружили наш обман. Залп фашистов угодил прямо в лодку, и она разлетелась в щепки. Но мы уже добежали до укрытия и были невредимы.
К вечеру получили пополнение — 450 человек, а ночью должны были начать переправляться через Волгу.
Примерно в час ночи мы погрузились на паром, и маленький катерок потащил нас через реку. Немцы обстреливали реку и ночью, но такого прицельного огня, как днем, они уже не могли вести. Мы плывем, вокруг рвутся снаряды и мины. Кажется, уже доплыли до середины, когда в паром, в его носовую часть, попал снаряд. Паром начал крениться и тонуть. Мы стали выпрыгивать в воду. А немцы увеличили огонь. Начиналось утро, много солдат было ранено и утонуло. Но все же пополнение прибыло в истекающий кровью Сталинград.
На берегу мы вылили воду из сапог, выкрутили обмундирование, привели оружие в боевую готовность.
Привел я пополнение в свой полк, связные развели солдат по подразделениям. Мне тоже выделили группу бойцов, и мы получили боевое задание: выдвинуться в сторону оврага, откуда прорвались танки, и до батальона пехоты. Тогда мы подбили тоже два танка и отсекли автоматчиков.
Помню бойцов, которые участвовали в уничтожении этих танков. Среди них были Дяченко, Степанов, Калянов…
Закончив бой, мы стали продвигаться возле одного дома, чтобы занять новые позиции. С крыши застрочил автоматчик. Заместитель командира роты Габдыня Л. П. бросил в слуховое окно гранату, и автоматчик замолчал.
Мы полезли на чердак и обнаружили за дымоходом «лежак». На нем устроился огромного роста гитлеровец. Заметив нас, он попытался выстрелить, но кто-то выбил у него автомат, и мы пленили его. И сразу свирепый детина стал другим. Он вынул из кармана фотографию жены и детей: мальчика и девочки лет 4—5 и на ломаном русском языке стал что-то объяснять и просить пощады. Мы изъяли у него все документы и оружие, а он все дрожит и сует нам неотправленное письмо своей фрау. Я спросил: «Что же ты, фриц, пишешь? Наверное, сообщаешь, что Сталинград скоро возьмешь?» А он перепуганно лопочет: «Гитлеру и нам всем в Сталинграде капут». Противно было смотреть на этого вояку.
Я обратил внимание, что одет наш пленник в широкие брюки и в сапоги с широкими голенищами. Когда тщательно осмотрели фрица, то оказалось, что в голенищах было четыре автоматных рожка, и на ремне обнаружили еще две сумки по четыре рожка с патронами. Все это мы, конечно, отобрали — шестьсот сорок патронов к автомату, пять гранат; два пистолета. Мы тогда еще подивились этому военному снаряжению и подумали, что долго нам придется выковыривать из щелей и подвалов этих вояк. Ну, а фрица отправили в штаб.