— На месте, — тихо сказала она, сжимая свёрток, как оружие.
Ворота скрипнули, выпуская пар, створки разошлись, как пасть зверя. Зима сковала пустырь льдом, наст хрустел под сапогами, припорошенный снегом. Стража — двое в меховых плащах, с копьями, чьи наконечники блестели инеем, — шагнула навстречу. Лица обветренные, красные, суровые, дыхание вырывалось клубами.
Нэн выступила вперёд, протянула свёрток. Пальцы развязали шнурок, вытащила бумагу с печатью Аласадов — чёрной, с весами, казавшимися живыми.
— От Маркуса Аласада, — сказала резко, голос прорезал морозный воздух, как нож. — Документ дома Аласад.
Старший стражник, с седой бородой из-под капюшона, взял бумагу, глянул на печать, кивнул.
— Проходите, — буркнул он, отступая. — Без досмотра.
Винделор и Илай двинулись, плащи хлопали на ветру, руки прятались в рукава от холода. Илай глянул на стражников — те отвернулись к воротам, будто их не было. Нэн шагала последней, засовывая бумагу в свёрток, пальцы дрожали от мороза, но не от страха.
Улицы «Тридцать первого» встретили сыростью и шумом. Снег лежал тонким слоем на базальте, но город не замер: телеги скрипели под дровами, оставляя колеи, торговцы выкрикивали цены на уголь и солонину, прикрывая лица от ветра. Оборванцы копались в сугробах, стража в мехах шагала, постукивая древками по камням. Дым плавилен висел над всем — густой, едкий, оседал на башнях, черневших под тучами. Всё как прежде, застывшее в зимней дрёме, как зверь, что спит, но дышит.
Илай поднял взгляд к башне Аласадов. Её силуэт резал небо, будто выросла — этаж или два прибавилось за их отсутствие. Леса вокруг верхних ярусов стояли, покрытые инеем, стук работ доносился сквозь ветер, слабый, но живой. Винделор проследил за взглядом, губы дрогнули.
— Растут, — бросил он, голос хриплый, как треск льда. — Как грибы зимой.
Нэн промолчала, взгляд цеплялся за башню, лицо напряжённое. Она ускорила шаг, троица двинулась глубже, оставляя ворота и хруст снега. Улицы сужались, рынок шумел слева — торговцы перекрикивали друг друга, предлагая рыбу и уголь, ветер гнал снежную пыль. Снег покрывал прилавки, но суета не утихала: голоса сливались, пар висел, запах соли и дыма пропитал всё.
Через ряды торговец — широкоплечий, в меховой шапке, с красным лицом — выкрикнул, глядя на Винделора:
— Эй, путник! Редкие товары! Ракушки с Чёрного моря, карты, путеводители! Сплетни с караванов!
Винделор замедлил шаг, глянул на Нэн и Илая.
— Догоню, — сказал он, свернул к прилавку, где торговец раскладывал свитки и раковины, блестевшие, как осколки неба.
Нэн кивнула, пошла дальше, сжимая свёрток, Илай замешкался, глядя вслед. Шагнув, он зацепил прилавок — лоток с яблоками и морковью опрокинулся, овощи посыпались в снег.
— Что творишь, щенок⁈ — рявкнул торговец, низкий, с редкой бородой, бросаясь к товару. — Воришка? Карманы набить?
— Не крал, — буркнул Илай, но слова утонули в гуле.
Он присел, собирая яблоки, но торговец оттолкнул руку.
— Не трогай! Пересчитаю, не уйдёшь!
Илай уловил обрывки разговора Винделора:
— … Чёрное море… Вайсы… отдай девчонку…
Сердце ёкнуло. Он делал вид, что собирает морковь, напрягая слух, но торговец заорал:
— Хватит копаться! Не хватает двух яблок! Сдам страже, ворюга!
Винделор подошёл, взгляд холодный, рука на плече Илая.
— Отвали, — бросил торговцу, голос резкий, как ветер. — Или передам Маркусу Аласаду, как ты обманул его гостя.
Он кивнул на плащ Илая, где под снегом проступали весы с драконом. Торговец побледнел, рот захлопнулся, он отступил, бормоча. Винделор потянул Илая, они двинулись, догоняя Нэн, скрывшуюся за углом.
Илай вырвался, тихо спросил:
— Что за разговор?
Винделор остановился, пар поднимался в морозном воздухе.
— Посланник Вайсов, — ответил спокойно. — Предлагал место в караване к Чёрному морю, если сдам Нэн.
— Что сказал?
— Что у меня карта от Теркола, — Винделор хлопнул по груди. — Если хотят встретиться, пусть принесут посерьёзнее.
Илай замер, пытаясь понять, шутит ли он. В глазах Винделора — спокойствие человека, видевшего много сделок.
— Шутка, Илай, — добавил он, голос смягчился. — Их подачки не нужны.
Илай выдохнул, напряжение отпустило, он кивнул. Доверие к Винделору держалось, хоть шаталось, как лёд. Взгляд скользнул к Нэн впереди — её расчёт отдалял её.
В башне Аласадов мороз сменился теплом очагов и запахом мяса. Стражники провели через двери в зал — длинный, с высоким потолком, где балки блестели в свете факелов. Гобелены с весами висели, стол уставлен блюдами: оленина дымилась, хлеб рядом с яблоками, кувшины с вином темнели. Зима осталась за стенами, но холод гулял в сквозняках.