— Это Венс, — буркнула Марта, ставя сумку у очага. — Не смотрите, шустрый он. Садитесь, чаю налью.
Илай бросил с усмешкой, глядя, как Венс кружит у рюкзаков:
— О, какой помощник. Руки чешутся, да, малой?
Венс потянулся к ножу Винделора на столе, но тот перехватил его руку, не глядя, и убрал нож к себе. Мальчишка отдёрнулся, сжал кулаки, отвернулся. Марта буркнула:
— Руки при себе держи, шустрый!
— Крышу чинить будем, — кивнула она на лестницу к чердаку. — Доски там, молоток найдёте. Я чай грею.
Илай и Винделор поднялись наверх, где крыша зияла дырами, пропуская снег и ветер, что гудел в щелях. Доски, что Марта назвала запасными, крошились под пальцами, но выбора не было. Илай взялся за молоток, удары гудели в тишине, Винделор держал доски, следя за Венсом внизу. Тот подбирался к рюкзакам, тянулся к патронам, куску хлеба, но оглядывался, боясь взгляда сверху.
— Ну что, Вин, — Илай вбил гвоздь, ухмыльнувшись, — малой нас в героев хочет записать. Или в нищих, как сам.
Винделор хмыкнул, не отрывая глаз от Венса:
— Пусть попробует. Я слежу.
Работа шла медленно, гвозди гнулись, доски трещали, но дыры закрывались. Венс, поняв, что его видят, подскочил к лестнице, голос зазвенел:
— Эй, пойдёмте, знаю место, где деньжат раздобыть! Там с рынка всякое лежит!
Илай фыркнул, вбивая гвоздь:
— Щедрое сердце, прям сокровища припас, да?
Винделор бросил:
— Не интересно. Чиним дальше.
Венс нахмурился:
— Тогда за оружием! У типа на окраине ножи — острые, лучше ваших!
Илай закатил глаза:
— Блестят, как твои глазёнки? Нет, спасибо, гений.
Венс сжал кулаки:
— А ещё барахло с Чёрного моря! Железки, тряпки, даже машины старые, говорят!
Винделор замер, прищурившись:
— Чёрное море? Что за барахло?
Илай вздохнул:
— Вин, это западня, я винтовку съем, если нет.
Винделор усмехнулся:
— Винтовку жалко, хорошая вещь. Пошли, Венс, глянем, что там с моря притащили.
Венс ухмыльнулся, глаза блеснули, рванул к двери:
— Сами увидите! За плавильней!
Илай спустился, бросил саркастично:
— Попались на удочку, Вин?
Винделор кивнул:
— Проверим, что там интересного.
Марта вздохнула, глядя вслед:
— Шустрый он, как ветер. Беды от этого.
Глава 15
И 16
Глава 15
Илай шёл за Венсом по окраине Тридцать второго, его тяжёлые сапоги хрустели по снегу, что тонким слоем покрывал грязь, усеянную осколками стекла и ржавыми обрывками проволоки. В тусклом свете, что едва пробивался сквозь низкие тучи, эти осколки поблёскивали, словно звёзды, упавшие в лужи и забытые миром. Винделор шагал рядом, его тёмный плащ хлопал на ветру, а взгляд скользил по сторонам, цепкий, как у охотника, выслеживающего добычу в этом городе, где всё, от стен до людей, казалось добычей для кого-то другого. Венс, тощий, как обглоданная кость, бежал впереди, его рваный плащ цеплялся за колючки чертополоха, торчавшие из сугробов, будто кости зверя, которого этот город сожрал и выплюнул. Нитки, серые и спутанные, тянулись за ним, растворяясь в снегу, как следы неудачной охоты.
Город гудел за их спиной. Чёрный дым от плавилен поднимался к небу, вился над крышами, цепляясь за тучи, что висели так низко, будто готовы были рухнуть на землю. Ветер нёс запах угля и гнили — тяжёлый, липкий, он оседал на одежде, как паутина, что не отряхнёшь. Улицы сужались, дома становились ниже, их стены из кривых досок и ржавого железа топорщились гнутыми подпорками, что скрипели под порывами ветра, словно жалуясь на свою участь. Из щелей торчали клочья серой ткани, будто кто-то пытался утеплить эту убогость, но бросил, устав от бесполезной возни. Окна, заколоченные щербатыми досками, смотрели на улицу слепыми глазами, а в переулках мелькали тени — то ли люди, то ли призраки этого места, что давно забыли, как жить.
Венс вёл их через узкий проход, где двое оборванцев дрались за кусок верёвки, валявшийся у ржавого забора, сколоченного из листов металла и палок. Один, с редкой бородой и носом, красным от мороза, вырвал верёвку и обмотал её вокруг запястья, будто это был трофей, за который стоило умереть. Другой, с жёлтыми зубами и лысиной, блестевшей под бледным солнцем, пнул его в голень, хрипя: «Мне нужнее, отдай!» Верёвка выскользнула, оба кинулись за ней, споткнулись о ржавый обломок, торчавший из земли, как старый капкан, и рухнули в сугроб. Они барахтались, как два тощих пса за кость, их лохмотья трещали, грязь разлеталась комьями, а хриплые голоса сливались с ветром, что гудел в щелях домов.