— Вот, — прошептал Илай, его голос дрожал, — он увёл её сюда…
Он указал на проём, который служил импровизированным входом на территорию старой фабрики. Заросший бурьяном, летом он мог бы оставаться незаметным, но сейчас вход был открыт для любого прохожего. Илай знал, что там, за стеной, в небольшом пространстве между двумя зданиями, есть ещё одно строение — покосившийся к земле ангар.
— Ты уверен? — спросил Винделор, его взгляд был напряжённым. — Ты уверен, что она там?
Илай снова кивнул.
— Я видел… Я видел, как он затащил её туда.
Саймон вздохнул.
— Ладно, пошли… Держись за нами, малец.
Пробравшись сквозь узкий проход в стене, Винделор, Саймон и Илай оказались в обширном помещении, больше похожем на свалку, чем на чьё-то убежище. Вокруг валялись остатки техники: ржавые детали механизмов, искорёженные металлические конструкции, заброшенные инструменты, разбросанные без всякого порядка. Среди мусора лежали обрывки детской одежды — маленькая варежка с вышитым цветком, порванный шарф — как немые свидетели того, что это место давно стало ловушкой для невинных.
Горы размокших от влаги картонных коробок и кучи мусора заполняли пространство, создавая атмосферу разрухи и забвения. Воздух был сырым, пропитанным запахом ржавчины, пыли и старого масла. Среди хлама валялась разбитая статуэтка птицы с обломанными крыльями — как этот город, что давно забыл, как летать.
— Он здоровый, — шептал Илай. — Как вы, сэр, — добавил он, указывая на Саймона.
В глубине помещения, среди разбросанного хлама, выделялась небольшая бытовка. В её окне мерцал тусклый свет. Ранее она, вероятно, использовалась либо как сторожка охраны, либо как помещение для отдыха рабочих. Именно на неё Илай и смотрел, не отводя глаз.
— Там… — прошептал он, и в его голосе дрожали надежда и страх.
Винделор и Саймон осторожно приблизились к бытовке. Дверь была приоткрыта, будто приглашая внутрь. Саймон, сделав знак молчания, приложил палец к губам. Винделор кивнул и, напряжённо осматриваясь, медленно двинулся вперёд.
Приоткрыв дверь, они увидели крошечную комнату. Она напоминала операционный кабинет: в центре стоял небольшой металлический стол, на котором лежала девочка в зелёном платье. Её растрёпанные русые волосы спадали на плечи, а на полу неподалёку валялась красная тусклая ленточка. Девочка была бледна, её лицо искажала боль, а грудь тяжело и неравномерно поднималась и опускалась.
На небольшом столике рядом лежали медицинские инструменты: скальпели, пинцеты, шприцы. Возле стола на земле валялась грязная, пропитанная кровью тряпка. Под столом стояло ведро, куда стекала кровь, но часть всё равно разлилась по полу. На стене висел календарь с помеченной датой — числом, совпадающим с сегодняшним, но с другим месяцем и годом, отстающим на восемь лет.
Саймон выругался громко и зло. Его лицо исказилось от ярости. Винделор поморщился, его взгляд метался по комнате, словно он пытался понять, что здесь произошло и, главное, зачем.
В углу помещения, скрытом в полумраке, валялась жуткая груда: сваленные хаотично части тел. Невыносимый, душащий запах смерти и гниющих тканей наполнял воздух, заставляя нутро скручиваться от отвращения. Винделор резко отшатнулся, закрыв нос и рот рукой, пытаясь подавить подступающую тошноту. Саймон, зажав нос, медленно повернулся, его лицо побледнело, а челюсти сжались. Илай застыл, глаза расширились от ужаса.
Они медленно приблизились к девочке. Её русые волосы выбились из причёски и хаотично лежали на столе. Лицо было безжизненно-бледным, искажённым болью. Дыхание — слабым и прерывистым. Винделор осторожно проверил её пульс — он едва прощупывался. Небольшая струйка крови стекала в ведро под кушеткой. Было ясно: она уходит.
Илай, не выдержав, бросился к сестре, обнял её, его плечи содрогались от рыданий.
— Вставай, вставай! Пожалуйста, вставай! — Его крики резали тишину, отражаясь от холодных металлических стен.
Он поднял с пола ленточку и начал заплетать ей волосы, шепча что-то едва слышно.
Внезапно позади них раздались шаги. Они быстро оглянулись.
В проходе между кучами хлама стоял крупный мужчина. Его лицо скрывалось в тени, но глаза под нависшими бровями сверкали холодной жестокостью. Он наблюдал за ними, словно хищник за добычей. Массивная фигура, широкие плечи, сжатые в кулаки руки. Молчание тянулось несколько долгих секунд, прежде чем он медленно сделал шаг вперёд.