Они с аппетитом съели скромный завтрак, а потом вместе собрали все пустые банки, тщательно проверяя, не оставили ли за собой следов. Лес не терпел беспечного отношения, и Винделор хорошо это знал.
— Держи, — протянул он мальчишке фотоаппарат из сумки. — Саймон любил такие вещи, может, пригодится и тебе.
— Спасибо, — сказал Илай, взял устройство и стал пристально его рассматривать.
После завтрака они взялись за лагерь. Винделор неторопливо объяснял мальчику, как правильно складывать палатку, пропуская верёвки через петли, чтобы ткань не сбивалась и легко раскладывалась в следующий раз. Илай внимательно слушал, повторяя за ним движения, и вскоре всё было сделано так, будто их здесь никогда не было. Он с гордостью огляделся, чувствуя себя настоящим путешественником. Покидая лагерь, он попробовал сделать своё первое фото: лесную тропу и идущего впереди Винделора.
Время, проведённое в дороге, сближало их сильнее, чем казалось вначале. В воздухе витало предвкушение нового дня, и холодное дыхание ночи сменилось лёгким теплом первых солнечных лучей.
Солнце неспешно поднималось над лесом, раскидывая пятна света на мягкой земле. Они шли по узкой тропе, прислушиваясь к шороху веток, далёким птичьим перекликам и редким порывам ветра, что пробегали между деревьев.
— Смотри, — Винделор вдруг остановился, указывая на едва заметные в земле углубления. — Это следы оленя. Видишь, как они расходятся в сторону? Он шёл неторопливо, но если бы испугался, отпечатки были бы глубже.
Мальчик с восхищением разглядывал метки, будто расшифровывая скрытые знаки.
— А вот там, между кустами, видишь? — продолжил Винделор, кивая на примятую траву. — Тут недавно пробежала лиса. Они оставляют вот такие узкие тропки, если приглядеться, можно даже понять, в какую сторону она направилась.
Илай заворожённо смотрел на окружающий мир, словно видел его по-новому. Он пытался запомнить каждую мелочь, каждую деталь, словно эти знания были для него ценнее золота.
Когда солнце уже стояло высоко, они вышли из густого леса на просторное поле. Высокая жёлтая трава колыхалась в такт ветру, напоминая живую, мерцающую реку. Вдалеке виднелась старая, почти затерянная среди зарослей тропинка.
— Куда она ведёт? — с надеждой спросил Илай, его лицо осветилось азартом.
— Это дорога караванщиков, — ответил Винделор. — Мы здорово срезали путь. Дальше пойдём по ней.
Широкая тропа тянулась вдоль границы леса и луга. Осеннее солнце клонилось к закату, заливая небо тёплыми оттенками золота и меди. Воздух был наполнен свежестью, смешанной с запахами травы и древесной коры.
Винделор шагал уверенно, чуть придерживая мальчишку за плечо, продолжая рассказывать о дороге, о лесных повадках, о местах, что они ещё могут встретить. Илай ловил каждое слово, его глаза блестели от любопытства и восторга.
Тропа становилась всё более извилистой. Деревья вдоль неё поднимались выше, нависая кронами, словно образуя зелёный туннель. Где-то вдалеке пели птицы, а в тишине их голоса казались частью неведомой симфонии, что разносилась по лесу.
С каждым шагом они чувствовали, как мир вокруг становится плотнее, насыщеннее. И вместе с тем — спокойнее.
За поворотом тропы, среди тёмных стволов деревьев, показалась небольшая заброшенная деревня. Конец осени накрыл её тусклым светом и мягкой, тягучей тоской. Здесь время словно застыло: полуразрушенные дома смотрели на мир пустыми, затянутыми паутиной окнами, а двери, расшатанные ветром, скрипели, будто нашептывая забытые людьми истории.
Яркие летние краски давно поблекли, уступив место приглушённым оттенкам жёлтого, бурого и серого. Листва укрывала землю плотным ковром, а стены строений покрылись пятнами мха и лишайников. Крыши, потрёпанные дождями и временем, прогнили, лишь кое-где уцелели черепицы, напоминающие о прежней жизни.
Следы прошлого были повсюду. В траве ржавели забытые инструменты, под крыльцом валялась потрескавшаяся детская деревянная игрушка, на заваленном заборе покоилась старая ржавая кастрюля. Всё это когда-то принадлежало людям, но теперь медленно поглощалось природой, превращаясь в часть её неспешного, неизбежного круговорота.
— Похоже, даже караванщики давно здесь не останавливались, — пробормотал Винделор, оглядывая улицы. — В этом году так точно.
— Почему вы так решили, сэр? — спросил Илай.
— Нет следов недавнего пребывания, — пояснил мужчина. — Место пустует, только лес потихоньку пытается забрать его обратно. Здесь заночуем. Завтра к ночи доберёмся до города.
Воздух в деревне был странным — смесью сырой гнили и свежести осени, запаха ржавчины и прелых листьев. Тишина здесь казалась густой, вязкой, нарушаемой лишь далёкими криками птиц и осторожными шорохами зверей, давно освоивших чуждую когда-то для них территорию.