Они вылетели на улицу, захлопнув за собой тяжёлую дверь. Сердца колотились в бешеном ритме, а горячий воздух города показался свежим по сравнению с гнилым смрадом внутри.
— Винделор, сэр… — голос Илая дрожал. — Что… что он хотел?
Мужчина сжал кулак так сильно, что костяшки побелели.
— Он предлагал нам продать себя, — коротко бросил он.
Илай замер, пытаясь осознать услышанное. Мир оказался намного грязнее, чем он себе представлял.
Винделор шагнул вперёд, сильнее сжимая его запястье. Они продолжили путь через этот город-монстр, лавируя между толпами, уличными музыкантами и блеском золотых украшений на шеях прохожих. Здесь каждый был товаром — осознавал он это или нет. Но одно Винделор знал наверняка: Илаю здесь не место, этот город слишком прогнил.
Они шли дальше. Им нужно было найти любое убежище, хоть каплю света среди этой кромешной тьмы.
Город пылал под кровавым солнцем, раскалённый, будто плавящийся металл. Воздух вибрировал от музыки, смешанной с хриплым шёпотом, и казалось, что сами стены дышат похотью. Винделор, высокий и хмурый, шагал по узким улочкам, его стальные глаза холодно скользили по лицам прохожих. Рядом с ним Илай, пятнадцатилетний юноша, сжимал его руку, словно утопающий, цепляющийся за единственный островок стабильности в этом вихре разврата.
Яркие одежды горожан — алые, золотые, глубокого винного оттенка — мелькали, как языки пламени. Повсюду скользили фигуры танцующих в полупрозрачных нарядах, их движения были резкими, пьяными, наполненными обещаниями запретных удовольствий. Здесь каждый соблазн был выставлен напоказ, каждое желание находило отклик. Город был живой западнёй, обволакивающей путников сладкой ложью свободы.
Винделор сжал кулаки. Ему уже доводилось бывать в подобных местах. Они ломали людей, обманывали, выдергивали их души, оставляя лишь оболочки, жаждущие нового притупляющего ощущения.
— Мы не должны здесь задерживаться, — тихо произнёс он, не ослабляя хватки.
Илай молча кивнул, его лицо побледнело, а глаза метались по сторонам, словно пытаясь найти хоть что-то знакомое, хоть одну опору в этом хаосе.
В конце узкой извилистой улицы, среди уже зажёгшихся мигающих вывесок и глухого гула голосов, светился тёмно-красный знак: «Ломбард».
— Держись рядом, — бросил Винделор и шагнул к двери.
Внутри было темно, воздух густо пропитался пылью и металлическим привкусом. Всё прошло спокойно — слишком спокойно. Они продали несколько украшений, найденных в заброшенной деревне, и пару драгоценных камней, которые Винделор откопал намного раньше.
Местные использовали свою валюту, но также спокойно принимали оплату монетами других городов, правда, по не совсем выгодному курсу. Винделор усмехнулся, разглядывая гравировку на массивной монете. Металл приятно холодил пальцы, а на его поверхности чётко проступали рельефные изображения — обнажённые фигуры мужчин и женщин, сплетённые в изящном танце наслаждения. Над ними, выведенное изящным, тщательно прорисованным шрифтом, красовалось название местной валюты: «Ликор».
Когда они вышли на улицу, воздух показался холоднее. Винделор молча поделил вырученные монеты и протянул часть Илаю.
— На еду и кров, — сказал он, глядя на мальчишку, который выглядел так, будто вот-вот сорвётся в бегство. — И постарайся ни на кого не смотреть.
Илай сжал пальцы вокруг монет и тихо спросил:
— Сэр, я не совсем понимаю, почему за эти вещи готовы платить большие деньги? Разве это не хлам?
Винделор усмехнулся:
— Ты отчасти прав, для большинства обычных людей это действительно хлам. Это не драгоценные металлы и не драгоценные камни, но их исполнение мало кто сможет повторить. Возможно, в других городах и найдутся мастера, но они так же редки, как и эти безделушки.
— И кто-то готов платить такие деньги просто за красивый узор?
— Да, люди готовы платить не столько за предметы, сколько за историю этих вещей. — Он достал старый компас, найденный в одном из своих путешествий. — Этот компас — настоящий хлам, но если рассказать, что это семейная реликвия и что им пользовался твой прапрадед во время далёких экспедиций, найдутся покупатели, готовые отдать за него огромную цену.
Илай удивлённо покачал головой и двинулся дальше за мужчиной.
Винделор и его юный спутник брели по этому городу, напоминавшему лабиринт. Всё вокруг было пропитано похотью и развратом. Вечерняя тишина нарушалась хриплым смехом, криками уличных торговцев и страстными вздохами, доносящимися из открытых окон и дверей, словно приглашая присоединиться.