Винделор перешёл к практической части. Он показывал, как правильно держать нож, чтобы избежать случайных порезов, и объяснял, что грамотный хват — залог успешной атаки и защиты.
— Запомни, — сказал он, скользя лезвием по воздуху, — нож — это не только оружие нападения, но и инструмент защиты. Никогда не позволяй врагу подобраться слишком близко.
Словно артист, он сделал несколько быстрых, точных движений. Илай с замиранием сердца наблюдал, как его наставник без усилий выполнял отточенные удары, показывая, как замахнуться так, чтобы соперник не успел среагировать.
После этого Винделор перешёл к метанию ножа. Подняв один из своих клинков, он сделал несколько шагов назад и указал на старую трухлявую бочку в углу двора.
— Сначала выбери цель, — произнёс он спокойно. — Глубоко вдохни, сосредоточься… и бросай. Главное — плавное движение.
Металл мелькнул в воздухе и с хрустом вонзился в дерево.
— Теперь твоя очередь, — Винделор передал нож Илаю. — Не торопись. Почувствуй вес, выжди момент и бросай.
Илай сделал шаг назад, прикинул дистанцию и, поддавшись азарту, с размаху бросил нож. Лезвие ткнулось в землю всего в нескольких метрах от цели. Он поморщился, но Винделор только усмехнулся и ободряюще кивнул:
— Это только начало. С практикой придёт точность.
Но прежде чем они успели продолжить, их внимание привлёк громкий шум с улицы. Винделор и Илай настороженно переглянулись и подошли к забору.
За воротами двора что-то происходило — доносились напряжённые голоса, слышались взвинченные выкрики. На углу собралась группа подростков. Двое парней, высоких и злых, яростно спорили, явно не собираясь ограничиваться словами. Их спор касался девушки, стоявшей чуть в стороне, с напряжённым выражением лица. Вокруг толпились другие юноши, их взгляды горели азартом — они подбадривали спорщиков, будто ожидая, что вот-вот вспыхнет драка.
Винделор и Илай, замерев, наблюдали, как ситуация накалялась.
— Похоже, будет драка, — вполголоса заметил Винделор, осторожно приближаясь к забору. Он двигался бесшумно, стараясь не привлекать внимания. — Нам не стоит вмешиваться.
Илай, сжимая нож в руках, тоже шагнул ближе, его взгляд неотрывно следил за разворачивающейся сценой. В толпе кипели эмоции, звучали резкие слова, жесты становились всё агрессивнее. Казалось, ещё немного, и ссора вспыхнет с новой силой.
— Давай просто понаблюдаем, — тихо добавил Винделор, его голос оставался спокойным. — Если что, мы сможем вмешаться… но лучше этого избежать.
Подростки, окружившие спорщиков, подогревали ситуацию выкриками, смехом и подначками. Казалось, никто из них уже не помнил, с чего всё началось, но это было и не важно. Главное — не уступить, не показать слабость. Напряжение росло, и на какое-то мгновение Илаю показалось, что воздух между ними загустел.
Он чувствовал, как сердце бьётся быстрее, как в пальцах крепче ложится рукоять ножа. Недавняя тренировка ещё звенела в памяти, но Винделор был прав — одно дело владеть оружием, другое — знать, когда стоит его применить.
Неожиданно разгорячённые эмоциями подростки бросились друг на друга. Удары, выкрики, толчки — но это не было настоящей дракой, скорее бурным всплеском злости. Несколько коротких выпадов, быстрые отступления, и конфликт утих так же быстро, как начался. Никто не пострадал всерьёз, никто не достал оружия — это была лишь подростковая бравада, выкипевшая на глазах у толпы.
Спорщики, бросив напоследок несколько грубых слов, разошлись в разные стороны, а их товарищи потянулись следом, передавая друг другу короткие, невидимые сигналы. Жизнь на улице продолжила идти своим чередом.
Винделор и Илай молча наблюдали, как растворяется толпа, и только после того как улица снова наполнилась обычным шумом, Илай отвёл взгляд.
— Что ж, кажется, никто не пострадал, — усмехнулся Винделор, провожвая последних участников конфликта долгим взглядом.
— Да… — тихо отозвался Илай.
Он не смотрел на улицу, его взгляд был устремлён в землю. Мысли куда-то унесли его, и Винделор почувствовал, как напряжение в мальчике изменилось — больше не было любопытства, не было азарта. Только холодная тень, опустившаяся на его лицо.
— Эта ситуация… с той девочкой… она напомнила мне о моей сестре, — наконец выдохнул он, не поднимая глаз.
Тон его голоса был тихим, но в этой тишине звучало больше, чем в любом крике.