Когда Винделор вновь обратил внимание на противников, он увидел, что их собралось двенадцать, словно языки пламени, жадно окружавшие добычу. Грубые, с ненавистью в глазах, они сомкнулись полукругом, не оставляя ему пути к отступлению. Он был один в этом хищном круге, среди людей, для которых мораль — лишь пустой звук.
— Давайте поговорим, — произнёс Винделор, но его слова повисли в воздухе без ответа. Только презрительные ухмылки и молчаливая угроза подтвердили их намерения.
Оценивая противников, Винделор сразу выделил двоих — сильнее и опаснее остальных. Скорее всего, они вели эту стаю. Стиснув зубы, он просчитал следующий шаг и достал револьвер. Прицелившись с холодной решимостью, он нажал на спусковой крючок.
Первый выстрел прошил грудь ближайшего лидера — тот рухнул мгновенно, не успев понять, что произошло. Второй выстрел заставил второго гиганта пошатнуться, прежде чем он осел на землю. Но в этот момент один из бандитов, воспользовавшись секундным замешательством, бросился вперёд. Его кулак угодил Винделору в плечо, заставив того отступить на шаг. Боль обожгла, но он стиснул зубы, подавляя желание отступить.
Волны шока на лицах бандитов сменились разъярённым рвением — они ринулись в атаку. Винделор, не теряя времени, выстрел за выстрелом сдерживал их натиск, целясь в тех, кто осмелился подойти слишком близко. Выстрелы раздавались в тишине переулка, заполняя её отголосками смерти, эхом разносясь по разбитым стенам. Но очередной удар, на этот раз в рёбра, заставил его пошатнуться. Он едва удержал равновесие, чувствуя, как силы начинают покидать его.
Когда курок щёлкнул вхолостую, Винделор увидел, как в глазах врагов вспыхнул азарт охотников. Двое вооружённых ножами бандитов подбежали, их лезвия сверкнули в темноте. Винделор попытался увернуться, но споткнулся о выбоину в мостовой, чуть не упав. Один из ножей чиркнул по его предплечью, оставив лёгкий порез, от которого тут же выступила тонкая струйка крови. Жгучая боль пронзила руку, но он стиснул зубы и бросился вперёд, ускользая, словно тень.
Выбравшись в тёмный переулок, он понял — ещё есть шанс выжить. Сердце билось быстро, сливаясь с хаосом вокруг. Остатками самоконтроля он выхватил нож — холодный, надёжный, как последняя защита. Зная, что ошибки недопустимы, он держался на расстоянии, не давая противникам загнать себя в угол.
Внезапно он заметил одного из бандитов, отставшего от группы. Это был его шанс. Винделор метнулся к нему быстро и бесшумно, подавляя страх. Ужас и время, сжавшееся в секунды, превратились в инстинкт — нож сверкнул в темноте, вонзаясь в шею бандита. Тот рухнул без звука.
Понимая, что расслабиться — значит умереть, Винделор продолжал хладнокровно сокращать число преследователей. Он терпеливо ждал, пока они сблизятся, вынуждая их выходить из укрытия, где его скорость и точность могли стать решающими. Холодный пот стекал по лбу, кровь из пореза на руке сочилась, но он не обращал на это внимания — каждая капля была платой за жизнь.
Его разум работал чётко, без лишних эмоций; каждое движение, каждое решение было просчитано до секунды. Он знал: единственный способ выжить — атаковать первым, сломить волю врагов, прежде чем они поймут, что проиграли. Звуки битвы растворялись в ночи, и Винделор, отбросив сомнения, в этот миг перестал быть жертвой — стал охотником.
Винделор направлялся по запутанным улочкам, где тени скользили, а шёпот казался живым существом. Каждый его шаг отдавался в тишине ночи. Вокруг царила гнетущая атмосфера разложения: смешанные запахи пота и алкоголя, звуки далёких криков и хохота, гулкий ритм похоти, который манил и отвращал одновременно. Город, некогда полный жизни и света, теперь выглядел как арена безумия. Винделор видел, как горожане, не обращая внимания на происходящее, предавались страстям, будто всё остальное перестало существовать.
Знакомый страх витал в воздухе, пока он скользил между переулками, порой останавливаясь, чтобы устранить очередного преследователя. Несмотря на то что он уже отправил в могилу больше дюжины, охота не прекращалась. Времени на сожаления не было, но каждая смерть оставляла в нём тень — напоминание о том, как легко человек может скатиться к низменным инстинктам.
Он замедлил шаг, заметив четыре тела, разбросанные у небольшого трактира. Лица покойных были искажены болью, а в телах, казалось, ещё теплилась последняя искра жизни, пока живые продолжали плясать на грани безумия. Бездушное веселье, отвернувшись от реальности, длилось, словно смерть была лишь мелкой деталью ночи.