— Ты слабак, — старший не обратил внимания на его слова, продолжая с той же улыбкой подталкивать ложку, будто это было абсолютно естественно. — Ты просто не привык к настоящему наслаждению, но ты привыкнешь. С каждым кусочком ты будешь чувствовать себя сильнее, свободнее. С каждым глотком жизни, который ты возьмёшь.
Молодой мужчина попытался отодвинуть тарелку, но рука старшего не позволила ему. Он всё больше чувствовал, как его тело становится чужим, как будто его внутренности вот-вот разорвутся от перегрузки. Каждая новая порция сжимала его, а его желудок становился жёстким и болезненным. Голова начинала кружиться. Вместо того чтобы наслаждаться, он уже не мог думать о том, что он делает — только о боли, о том, что его заставляют есть, и о тяжести, которая становилась невыносимой.
Заглотив ещё один кусок, он почувствовал, как изнутри его живот буквально взрывается болью. Он почувствовал, что не может больше дышать, что эта боль от переедания заполнила его целиком. Он едва смог повернуть голову к старшему, его лицо теперь было бледным, с потными каплями на лбу.
— Я… не могу… — его голос был слабым, но настойчивым. В его глазах мелькало отчаяние. — Я не могу больше.
Но старший лишь смотрел на него с интересом. Его лицо оставалось спокойным, как будто этот момент был частью игры, в которой ему нужно было победить.
— Ты ещё не понимаешь, — сказал он тихо, но с уверенностью, почти как наставник, объясняющий своему ученику, что тот должен пройти этот путь. — Ты не можешь остановиться. Ты должен пережить это, чтобы понять, что это действительно стоит того.
Молодой мужчина не мог больше. Его глаза наполнились слезами, его руки дрожали, когда он попытался оттолкнуть тарелку, но не смог. Тело не слушалось его, а чувство тяжести становилось невыносимым.
Он почувствовал, как всё в нём, что до этого казалось привычным, начинает рушиться. Боль разлилась по его животу, переходя в тошноту, которая всё крепче сжимала его грудную клетку. Он больше не мог сидеть. Он схватил стол, пытаясь встать, но колени подогнулись, и он упал в кресло.
Старший лишь продолжал смотреть на него с холодным интересом, как будто наблюдал за кем-то, кто только что пережил свой первый настоящий урок.
— Ты научишься. Мы все учимся на своём пути, — произнёс он, словно утверждая свою победу.
Молодой мужчина закрывал глаза, пытаясь справиться с болью и тяжестью в желудке. Но в этот момент он начал осознавать, что эта встреча — не только о еде. Это была встреча с чем-то гораздо более опасным.
Молодой мужчина, не выдержав перегрузки, наклонился вперёд, его рот открылся, и пища вырвалась наружу, не успевшая полностью проглотиться. Всё это было настолько резко и болезненно, что он не мог контролировать своё тело. Он пытался сдержать рвоту, но с каждым новым толчком его желудок освобождался от лишнего количества пищи. Потоки рвоты заполнили его тарелку и стол, а он, побледнев, обрушился на стол, пытаясь справиться с болью.
Старший мужчина, заметив происходящее, сдержал выражение недовольства и отстранился. Его лицо исказилось, он поднял руку, отталкиваясь от столика.
— Это что за цирк? — его голос стал холодным и властным. — Такая еда не должна подаваться в ресторане! Я требую объяснений! — он резко повернулся к официанту, который стоял рядом, ошарашенно наблюдая.
— Я платить не буду, и это — ваша проблема, — произнёс он, выражая пренебрежение и уверенность. — Я не хочу знать этого слабака, пусть это останется вашей проблемой.
Слово «слабак» он выговорил с таким презрением, что даже официант почувствовал это. Старший мужчина резко развернулся и направился к выходу, не обратив внимания на юного мужчину, который, всё ещё страдая от боли, сидел за столом.
Когда старший ушёл, повар, усмехнувшись, вернулся к своей работе. Но через мгновение его голос прорезал тишину:
— Илай, не отвлекайся. Ты сюда работать пришёл или на клиентов пялиться? — строгий, но спокойный голос напомнил Илаю о том, что нужно сосредоточиться.
Илай вздрогнул, быстро вернувшись к реальности. Он мельком взглянул на стол, где осталась лишь пустая тарелка, и, не говоря ни слова, пошёл к плите, сосредоточив всё внимание на своей работе.
Илай вернулся к плите, но мысли не отпускали его. Он продолжал мельком наблюдать за происходящим в зале, поглощая сцены, которые снова и снова разыгрывались перед его глазами. С каждым днём он всё больше привыкал к этому ресторану — к его ярким огонькам, звукам посуды и тихим разговорам. Он был здесь всего несколько недель, но уже успел понять, что такой ресторан — место не для всех.