Мира кивнула, её пальцы постукивали по кружке.
— Звучит здорово. Давно не выбирались просто так, без дел. Может, найдём что-нибудь для нашей… ну, будущей жизни?
Илай поднял бровь, но в его взгляде мелькнула искренняя надежда.
— Будущей жизни? Это ты про что? Про дом, о котором ты вечно мечтаешь?
Она рассмеялась, но в её голосе было что-то серьёзное.
— Ага, про дом. Представляешь, свой угол, где пахнет не углём, а цветами? Где можно поставить стол побольше, чтобы звать друзей. Я хочу, чтобы у нас было место, Илай. Не эта гостиница, а что-то настоящее.
Он кивнул, глядя в кружку, словно там могли быть ответы.
— Я тоже хочу. Но, знаешь, мне кажется, дом — это не только стены. Это мы с тобой. И… может, ещё пара мест, где мы могли бы быть собой. Я вот думаю, а что, если уехать из «Двадцать седьмого»? Начать где-то заново, подальше от всей этой суеты.
Мира замерла, её улыбка чуть угасла. Она поставила кружку на стол и посмотрела на него внимательно.
— Уехать? — переспросила она. — Илай, здесь всё, что у нас есть. Работа, деньги, жизнь. Я не хочу снова начинать с нуля. Мне нравится этот город — он живой, он даёт шансы. А ты… ты опять про свои мечты, да?
Он пожал плечами, стараясь не показать, как её слова задели.
— Не мечты, Мира. Просто… я хочу, чтобы мы были счастливы. Не просто гнались за монетами, а жили. Может, найдём место поспокойнее, где можно дышать свободно.
Она вздохнула, но её взгляд смягчился.
— Ладно, давай не спорить с утра. Погуляем, посмотрим на ярмарку, а там решим. Может, я ещё передумаю про твой «спокойный угол», — она подмигнула, но в её голосе чувствовалась тень сомнения.
Илай улыбнулся, хотя в груди кольнуло. Он протянул руку, коснувшись её пальцев, и она сжала его ладонь в ответ.
— Договорились, — сказал он. — Но сначала допивай кофе, а то остынет.
Мира рассмеялась, и этот звук был как лучик света в их маленькой комнате. Они допили кофе, собрались и вышли на улицу, держась за руки. Город встретил их яркими красками: лотки с фруктами, звон колокольчиков на тележках, смех детей, бегающих по мостовой. Ярмарка впереди манила запахами и гомоном, и на миг Илай поверил, что их будущее может быть таким же тёплым, как это утро.
Город встретил Илая и Миру волной красок и звуков. Улицы «Двадцать седьмого» гудели, как огромный улей: торговцы расхваливали товар, звеня монетами, дети сновали между ног, а над лотками поднимался сладкий запах карамели и жареных орехов. Солнце стояло высоко, отражаясь в лужах на мостовой, и воздух был тёплым, с лёгкой осенней прохладой. Илай держал Миру за руку, её пальцы были мягкими, и он старался не думать о том, что ждёт их дальше, наслаждаясь этим днём.
Они свернули на главную площадь, где раскинулась ярмарка. Прилавки пестрели тканями, глиняной посудой и корзинами с яблоками, блестящими, как рубины. Над толпой покачивались вывески, наспех намалёванные: «Лучшие пироги в городе!» и «Попробуй — не пожалеешь!». В центре площади гремел смех — там собралась толпа, подбадривая участников какого-то зрелища. Мира потянула Илая ближе, её глаза загорелись любопытством.
— Пойдём посмотрим, — сказала она, ускоряя шаг.
Они протиснулись сквозь толпу и остановились у деревянной платформы, где шло соревнование едоков. Пятеро мужчин, красные от натуги, сидели за длинным столом, заваленным мисками с дымящейся кашей. Перед каждым стояла кружка браги, а зрители орали, хлопая в ладоши: «Давай, глотай! Ещё!» Один участник, с бородой в крошках, запихивал ложку за ложкой, его щёки раздувались, как у хомяка. Другой, тощий и потный, уже сдался, откинувшись на спинку стула и держась за живот. Толпа взревела от смеха, когда он махнул рукой, сдаваясь.
Мира хихикнула, прижавшись к плечу Илая.
— Смотри, тот с бородой сейчас лопнет, — шепнула она, указывая на лидера.
Илай улыбнулся, но в груди кольнуло — что-то в этом зрелище напоминало ресторан, где люди теряли себя ради пустого веселья. Он прогнал мысль и сжал её руку.
— Пойду возьму нам мороженое, — сказал он. — Ванильное, как любишь?
— Ага, — кивнула Мира, не отрывая глаз от платформы.
Илай вернулся через пару минут с двумя вафельными рожками, от которых тянулся сладкий аромат. Он протянул один Мире, и она тут же лизнула, довольно зажмурившись. Но не прошло и минуты, как она споткнулась о чей-то башмак в толпе. Рожок выскользнул из её руки и шлёпнулся на мостовую, оставив белое пятно. Мира замерла, глядя на него с такой обидой, что Илай не выдержал и рассмеялся.
— Ну вот, — пробормотала она, надув губы. — Только начала.