Огонь играл перед ними живыми бликами, но Винделор видел в его пляшущих языках совсем не беззаботное пламя. Ему чудилось другое: горящие дома, испуганные крики, запах гари, смешанный с болью и страхом. В треске дров слышались мольбы о спасении, цокот лошадиных копыт по мостовой родного города. Вспышки огня напоминали блеск клинков, безжалостно вонзающихся в тела тех, кого он знал. Соседи, друзья, семья — все исчезали в этой пылающей бездне памяти.
— Марлен бы тут понравилось, — неожиданно проговорил Илай.
За последние четыре дня пути он часто вспоминал сестру, а по ночам, когда думал, что его никто не слышит, плакал, шепча что-то неразборчивое. Днём же становился молчаливым, словно существовал в каком-то другом мире, порой даже не сразу реагировал, когда его звали.
— Помню, у нас была большая энциклопедия о растениях и животных. Мама часто нам читала, а отец рассказывал истории, которые слышал от своего отца, а тот — от своего… и так, наверное, до самого начала времён, — его голос звучал мягко, задумчиво. — Марлен любила фантазировать, что путешествует по лесам и лугам.
— Она сейчас в лучшем месте, — тихо сказал Винделор.
— В каком месте? — в голосе Илая послышалось недоумение, смешанное с горечью. — В земле? Она мертва, сэр.
Агрессия мелькнула в его глазах, но быстро растаяла, уступая место печали. Он хотел верить, что есть что-то большее, чем холодная земля, но боль потери всё ещё жгла его изнутри, не давая принять утешение.
— Когда-то мой отец рассказал мне одну историю, — начал Винделор. Он не знал, поможет ли это, но ощущал, что обязан сказать хоть что-то. К тому же, этот мальчишка спас его, и, даже если сам он не цеплялся за жизнь, долг перед Илаем был.
— Говорят, что ещё до наших городов, давным-давно, жили люди, которые были мудры и умны. Они построили то, что осталось нам в наследство. Но, помимо этого, они знали, что, если человек прожил жизнь достойно, он попадает в прекрасное место, где больше нет ни горя, ни боли. Там он встречает тех, кто ушёл раньше, — родных, друзей… и они наконец становятся по-настоящему счастливыми.
Он сделал паузу, наблюдая за реакцией мальчика.
— Твоя сестра точно там, Илай. И, я уверен, она смотрит на тебя с неба и улыбается.
Мальчишка смотрел на него широко раскрытыми глазами, нижняя губа слегка подрагивала. В тусклом свете костра Винделор заметил, как в его взгляде вспыхнул странный блеск — не надежда, но что-то похожее на обречённое желание поверить в сказку.
Винделор нахмурился.
— Но знаешь, есть и другое место, — добавил он, наклонившись чуть ближе. — Те, кто прожил жизнь недостойно, попадают туда. Они страдают вечно, и пути назад у них нет. Если ты сейчас думаешь, что встретишься с сестрой, если уйдёшь… ты ошибаешься. Это будет недостойный поступок. Ты понял меня, Илай?
Мальчик резко всхлипнул, смахнул слёзы рукавом и кивнул.
— Да, сэр… Я вас понял.
Винделор лёгонько потрепал его по плечу.
Ночь уже окончательно вступала в свои права. Солнце скрылось за горизонтом, и в тёмном небе застыли первые холодные звёзды.
— Смотри, Илай, — Винделор указал на небо. — Видишь падающую звезду? Говорят, если загадать желание, оно обязательно сбудется.
Илай натянуто улыбнулся и, не говоря больше ни слова, неспешно отправился к палатке. Уже внутри он завернулся в старый, но ещё тёплый плащ и почти сразу уснул.
Винделор остался у костра. Огонь плясал перед ним, отбрасывая на лицо живое, дрожащее свечение. Небо над головой было усыпано миллионами звёзд, они мерцали, будто их кто-то разжёг на чёрном покрывале ночи. Он привалился спиной к большому валуну и, вытянув ноги к костру, почувствовал слабую иллюзию уюта.
Но стоило опустить взгляд в огонь, и перед глазами снова мелькнули образы прошлого.
Горящие дома. Крики. Боль.
И никто, никакие звёзды, не могли исполнить желание вернуть всё назад.
Где-то неподалёку тихо журчал ручей. Его спокойный, мелодичный голос сливался с ночной тишиной, словно сама природа нашептывала ему убаюкивающую песню. Вода отражала мерцающие звёзды, и казалось, будто глубины ручья скрывают целую вселенную, застывшую в ожидании нового дня.
Винделор поднял взгляд к небу. Время от времени он бросал в костёр тонкие веточки, поддерживая живое тепло огня. Его мысли блуждали далеко: о пути, что остался позади, о тех, кого он встретил, о моментах счастья и боли. Он не мог сказать, было ли больше первого или второго — прошлое казалось сложным узором, в котором каждый узелок имел своё значение.
Звёзды над ним напоминали лица людей, которые остались в его памяти. Одни были добры к нему, другие безразличны, третьи стали врагами, а кто-то — друзьями. Он опустил руку на потрёпанную сумку, доставшуюся ему от Саймона. За это короткое время он успел по-настоящему привязаться к нему, и теперь твёрдо знал, что выполнит данное себе обещание — доставит вещи его семье, даже если это требовало отклониться от его маршрута. Он приоткрыл сумку и заглянул туда: различные папки с бумагами, блокноты с записями и старый плёночный фотоаппарат. Промелькнули воспоминания, как тот интересовался, где только можно, наличием ретро-техники.
На лице Винделора появилась тень улыбки. Несмотря на груз мыслей, несмотря на осознание, что ещё совсем небольшая часть пути позади, а конец ещё далеко за горами, он чувствовал странное спокойствие.
Где-то в лесу раздался треск ветки. Он напрягся, но вскоре расслабился, вновь позволяя себе раствориться в тишине. Тепло костра согревало его ладони и ноги, а ночной воздух напоминал о том, как хрупок баланс между светом и тьмой, покоем и тревогой.
Вдруг из мрака скользнула тень. Сова вынырнула из темноты. Её широкие крылья бесшумно рассекли воздух, едва заметно колыхая невидимые струи ветра. Она села на ближайшую ветку, повернув к мужчине голову, а её глаза сверкнули в ночи двумя крошечными звёздами.
Винделор усмехнулся. Ему показалось, что это приветствие. Или, может быть, знак судьбы. Вспомнилось, как мать в детстве за его тяжёлые утренние подъёмы ласково называла его совёнком.
Он снова задумался — о страхах, которые преследовали его в прошлом. О том, сколько целей так и осталось неосуществлёнными. О сомнениях, которые терзали его, когда приходилось делать выбор. Но сейчас, сидя у костра, среди ночного леса и убаюкивающих голосов природы, он вдруг понял: важно не только идти вперёд, но и видеть смысл в каждом шаге. Даже если он ведёт не туда, куда планировалось.
Пламя трещало, подбрасывая искры в небо. Ручей продолжал свой вечный путь, звёзды мерцали в вышине. А Винделор просто сидел и смотрел перед собой, позволяя этому моменту наполнить его покоем. Пусть коротким, но таким необходимым ему.
Подбросив в костёр последнюю сухую ветку, Винделор впервые за долгое время ощутил лёгкость. Он прикрыл глаза и глубоко вдохнул, впуская в лёгкие прохладный, чистый воздух ночи. В этот момент, сидя у костра под бескрайним небом, он почувствовал что-то похожее на умиротворение. Будущее было неизвестным, путь оставался долгим, но сейчас, хотя бы на мгновение, можно было просто остановиться и насладиться покоем.
Ночь пролетела незаметно, и вскоре на востоке небо начало светлеть. Лес, ещё минуту назад дремавший в тишине, оживал с каждым лучом восходящего солнца. Воздух наполнился свежестью, в кронах деревьев зашелестел лёгкий ветер, а покрытые росой увядшие травы засверкали в первые утренние часы. Капли влаги, собравшиеся на почерневших листьях, лениво стекали вниз, образуя крошечные ручейки, что терялись в мягком мху.
Постепенно пробуждались лесные обитатели. Где-то в ветвях тоскливо защебетали птицы, рассыпая мелодичные трели. Белки с ловкостью перебирались по высоким сучьям, а зайцы, осторожно выглядывая из укрытий, замерли, прислушиваясь к шорохам. Наступал новый день, и всё живое возвращалось к своим делам — подготовке к зиме.
Из палатки с сонным видом выбрался Илай, почесал макушку и широко зевнул.