Илай подлетел, словно сокол, и врезал коленом в пах нападавшему, заставив того отступить. Впервые в груди разгорелось пламя. Его кулак попал в подбородок другого противника, отшвырнув его, несмотря на разницу в размерах.
Несколько человек выстроились против них, пытаясь смять двоих в несправедливой битве. Илай вспомнил безжизненное тело Саймона, пожертвовавшего жизнью ради незнакомых детей, и, сбросив оковы страха, начал слаженную атаку вместе с Винделором.
Винделор, воодушевлённый поддержкой друга, раздавал тумаки, не щадя никого. Они сражались в унисон: Винделор наносил мощные удары, отвлекая внимание, а Илай метил в уязвимые места, временно выводя противников из строя. Хаос вокруг нарастал, каждый звук сопровождал стук тел.
Их борьба стала динамичной и напряжённой. Каждый стол, каждая брошенная тарелка обретали смысл в этом танце жестокости. Они понимали, что движутся между светом и тьмой, и в их сердцах загоралось пламя настоящей свободы.
Толпа начала отступать, теряя уверенность. Противники слабели, видя, как «беззащитные» путники превращаются в матёрых воинов. Крики зрителей наполняли воздух.
С каждым ударом уверенность росла: они могли победить. Но толпа бросилась на них с новой силой, не давая шанса на спасение.
— Разойтись! — прокричал Винделор, и в его глазах полыхнул огонь воли. В руке появился револьвер Уэлби, направленный в потолок.
Глухой звук выстрела разорвал полумрак, отразившись от стен, как сигнал тревоги. Пуля пробила потолок, осыпая пыль и штукатурку. Толпа в панике разметалась, как вода из пожарного шланга.
Посетители валились на пол, укрываясь от непредсказуемого поворота. Кто-то шептал «Господи!» или «На помощь!». Сквозь столы и стулья они ползли к выходу, словно муравьи, сбившиеся с пути.
Владелец заведения, крупный мужчина с лысеющей головой и густыми усами, в страхе вскочил, забыв о своём авторитете. Дрожа, он бросился к окну и выпрыгнул наружу, исчезая в ночи.
Винделор всё ещё держал револьвер, его дыхание было тяжёлым, а сердце колотилось. Оглядев разгром, он понял, что опасность миновала.
Илай сел на пол рядом, их спины опирались о барную стойку. Они были истощены, дыхание выравнивалось, а мысли о случившемся кружились в голове.
— Что это было? — прошептал Илай, глядя на друга.
— Не знаю… но мы справились, — ответил Винделор, тяжело выдыхая.
К ним подошла официантка. Её лицо было озабоченным, но взгляд полон редкого для этих мест сострадания.
— Я могу помочь… — тихо сказала она.
Они кивнули, не зная, что ответить. Эта доброта была чем-то большим, чем они могли осознать, но, несмотря на усталость и боль, они приняли её, как последнее прибежище.
С трудом поднявшись, Винделор и Илай вышли из заведения, ощущая, как дрожит каждая клеточка их тел. Ноги едва слушались, но они поспешили покинуть место, ставшее ареной побоища.
Завернув за угол, они нашли приют в доме официантки. Построенный, как все дома здесь, с расписными стенами и покосившимся забором, он был тихим уголком в беспокойном мире. Внутри царил покой, далёкий от пережитого ужаса.
Их встретили две девушки. Одна застыла от изумления и испуга, вторая бросилась к ним.
— Что с вами⁈ — её голос был полон тревоги.
Девушки помогли Винделору и Илаю раздеться, облегчая их страдания. Словно старые подруги, они омывали кровь, промывали раны, прикладывали мокрые тряпки со льдом к ушибам. Нежность и забота наполняли атмосферу, унося тяжесть недавних событий.
В полумраке их тела оказались близко, лёгкие касания рук создавали магию доверия и интимности. Ночь окутала их чарами, а горечь страха растворялась в долгих вздохах и томных взглядах.
Открывшись друг другу, они поддались порывам, погружаясь в вихрь страсти и желания. Это было слишком заманчиво, чтобы сопротивляться. Их тела следовали собственной воле, не ведая границ. Забота переросла в нечто глубокое и священное.
В танце страсти их тела соприкасались, скользили друг по другу, искры слияния зажигали не только страсть, но и чувство принадлежности. Впервые за долгие часы терзаний они стали частью чего-то большего. Ночь, окутанная не бесстыдством, а принятием, привела их к освобождению, от которого нельзя было убежать.
В смеси самоотдачи и нежности ночная мгла стала ярче, ощущение сопричастности достигло апогея, завершая их путешествие к чему-то неизведанному и освободительному — танцу, ставшему больше, чем физическое соединение. Винделор смотрел на девушек, их заботу, и впервые за долгое время почувствовал, как усталость побеждает волю. «Только на миг», — подумал он, зная, что город уже проник в него.
Глава 8
Глава 8
Когда первые лучи солнца коснулись его лица, Винделор медленно открыл глаза. Белоснежный потолок расплывался в его сознании, создавая ощущение лёгкости и нечёткости. Лёгкое головокружение охватило его, но оно уже не было таким мучительным, как накануне. Он задержал дыхание, ощущая, как возвращается ясность.
Окинув взглядом комнату, он заметил двух девушек, свернувшихся рядом с ним в причудливых позах. Они не только залечили его раны, но и, казалось, исцелили саму душу. Их спокойные лица, расслабленные и светлые, хранили в себе магию минувшей ночи, о которой Винделор ещё не решался задуматься.
Тихо поднявшись, он аккуратно натянул одежду, стараясь не потревожить девушек. Тело слегка ныло от полученных травм. Осмотрелся и заметил, что Илая рядом нет. В груди нарастало беспокойство. Винделор быстро стряхнул с себя остатки сонной дрёмы.
Не теряя времени, он покинул комнату и, пройдя по коридору, осторожно заглянул в несколько комнат, надеясь найти кого-то знакомого. В одной из комнат он увидел ту самую фигурку Илая, уютно устроившегося, уткнувшись в грудь вчерашней официантки. Она нежно обнимала его, а он, в свою очередь, выглядел поистине безмятежно, как будто полностью доверяя её тёплым объятиям.
— Илай, — тихо позвал его Винделор, дотронувшись до плеча. — Вставай.
Илай медленно открыл глаза, на мгновение застыв в недоумении. Свет утреннего солнца, пробиваясь сквозь окно и небольшую щёлку между занавесками, ослеплял его. Он поморгал, приспосабливаясь, а потом на его лице появилась неуверенность, смешанная с лёгким смущением.
— Что? — начал он, обводя взглядом комнату. Вскоре его глаза встретились с добрым, тёплым взглядом официантки, и он замолчал, словно осознавая, где он находится.
— Нам нужно уходить, — резко сказал Винделор, ощущая, как тревога снова захватывает его сердце.
Официантка проснулась от их шёпота и, слегка растерянно оглянувшись, взглянула на них с любопытством, при этом на её лице появилась едва заметная улыбка. Всё ещё запутавшись в тканях сна и пробуждения, она не могла понять, где заканчивается сон и начинается реальность.
— Вы уходите? — Её голос прозвучал тихо, почти неуверенно, но в нём было не столько беспокойство, сколько облегчение.
— Да, — ответил Винделор, немного помедлив. — Нам нужно вернуться. Здесь слишком опасно оставаться. В том числе и для вас.
Илай, потянувшись и вставая, ощущал, как всё вокруг меняется. Накануне всё стало другим, и теперь ему было трудно найти слова, чтобы передать всю тяжесть произошедшего. Но взгляд, который он бросил на Винделора, был полон молчаливого понимания.
— Всё нормально, — сказал он тихо, потом повернулся к официантке и добавил: — Спасибо за всё.
— Не стоит, — усмехнулась она в ответ, её голос был тёплым и искренним. — Но будьте осторожны.
Винделор кивнул, его мысли уже были далеко, поглощённые тем, что нужно было сделать дальше. Всё, что они пережили, не оставляло ему покоя. Город оказался куда более опасным, чем он решил изначально. Вчерашние приключения не останутся без последствий, и рано или поздно их начнут искать и захотят взять реванш.
Они медленно собрали свои вещи и, покидая уютное убежище, ступили на улицу. За окном светило утреннее солнце, и город, хоть и оставался тем же, что и был, уже не казался таким зловещим. Винделор чувствовал, как с каждым шагом его сердце бьётся в ритме нового дня. Ночь принесла свои подарки, но утро несло с собой надежду, и он был готов двигаться дальше.