Илай, сжав зубы от страха за товарища, развернул один из их запасных бинтов. Он тщательно очистил раны, стараясь не допустить инфекции, держа в голове чёткий план. Мира, держа наготове флягу с водой, помогала ему, предоставляя всё необходимое и подавая ободряющие слова. С каждой секундой, проведённой у Винделора, они ощущали всё большую тревогу.
— Сломано ребро… или два, — прохрипел Винделор, когда они начали перевязывать его раны. Его голос был слабым, и с каждой минутой, казалось, он уходил всё дальше в мир темноты.
— Мы не оставим тебя, — сказал Илай, забыв о собственных страхах и боли. Он стиснул зубы и продолжал перевязывать раны, стараясь зафиксировать бинты так, чтобы раны были защищены. Мира тем временем придерживала его голову, стараясь уловить его взгляд и передать ему уверенность, что они всё ещё рядом, что они будут бороться вместе.
— Нам нужно как-то добраться до города, — произнесла Мира, глядя на истекающего кровью Винделора. — Мы должны его перетаскивать. Давай, Илай, придерживай его с этой стороны!
— Но в таком состоянии его нельзя тащить далеко, — возразил Илай, его голос дрожал от напряжения. — Мы можем только ухудшить его раны.
Они быстро осмотрелись и заметили небольшую пещеру неподалёку, укрытую ветвями.
— Сначала туда, — решила Мира. — Нужно остановить кровотечение, а потом решим, как быть.
Товарищи обменялись решительными взглядами, понимая, что время не ждёт. Они устроили его так, чтобы он лежал, а затем, приняв решение, совместно начали перетаскивать его. Слаженные движения и всплески адреналина придавали им сил. Каждый шаг давался им с трудом — то из-за тяжести, то из-за страха.
— Это судьба, Илай, — произнёс Винделор с лёгкой, но измученной улыбкой, чувствуя, как его энергия истощается. — Нам не суждено продолжить вместе. Двигайтесь на юг.
В этот момент его глаза закрылись, а тело безвольно обмякло в руках товарищей. Илай и Мира замерли в смятении, их сердца сжались от страха и горечи. Они пытались вернуть его в сознание, но беспомощно поняли, что ему нужно больше, чем просто помощь. С каждым мгновением его дыхание становилось всё тише, и, наконец, Винделор потерял сознание. Последний тяжёлый выдох сорвался с его губ, и Илай замер, понимая — они одни.
Илай почувствовал, как его горло сжимается от подступающих слёз. Он не мог поверить, что Винделор, человек, который стал для него больше, чем наставник, теперь лежит без сознания, истекая кровью. Мира, стоя рядом, всхлипнула, её руки дрожали, но она быстро вытерла слёзы рукавом.
— Мы не можем его потерять, Илай, — прошептала она, её голос дрожал от страха. — Он всё, что у нас есть.
Сердца Илая и Миры сжались от боли, но они понимали, что должны продолжать, чтобы выполнить последнее желание своего друга. Собрав последние силы, они подняли его ещё выше и двинулись вперёд к спасению.
Глава 12
Глава 12
Магнитофон продолжал свою бесконечную песню о потерянных надеждах, а официант словно растворился в воздухе, оставаясь лишь тенью в углу зала. Саймон с прищуром наблюдал за Винделором, как будто собирался начать важный разговор.
— Я расскажу тебе одну историю, — произнёс он наконец, понизив голос, словно это был секрет, не предназначенный для чужих ушей.
Винделор чуть приподнял брови, не ожидая таких слов в этом унылом месте. Он задумчиво посмотрел на Саймона, чувствуя, что вот-вот начнётся что-то интересное.
— Когда я был помоложе, — продолжил Саймон, слегка покачивая головой, — я попал в один городок, похожий на этот. Там мне рассказали о человеке, который мог предсказывать будущее. Знаешь, кто это был?
Винделор, несмотря на настороженность, не смог скрыть любопытства.
— Кто? — спросил он, слегка наклонив голову.
— Старик, — ответил Саймон. — На вид совершенно обычный, просто сидел у дороги и продавал всякую всячину. Но каждый, кто его встречал, начинал верить, что он знает что-то важное, чего не знают остальные. Однажды я решил подойти и спросить, как сложится моя жизнь, если я продолжу свой путь. Он посмотрел на меня и сказал: «Твой путь закончится там, где ты сам решишь его остановить». И всё.
Саймон замолчал, словно погрузившись в воспоминания.
— Ты веришь в такие вещи? — спросил Винделор, но его голос был сдержанным, без явного сомнения.
— Слушай, — усмехнулся Саймон, — я был моложе, а люди всегда ищут ответы там, где их нет. Но вот что странно: как ни крути, этот старик будто знал, что со мной будет. В конце концов, я и сам это понял — иногда путь выбирают не те, кто идёт, а те, кто встречается на нём. И ты, похоже, из таких.
Винделор не знал, что ответить. Слова Саймона повисли в воздухе, заставляя задуматься о собственном пути. Может, он тоже ищет смысл там, где его нет?
— Может, ты и прав, — тихо произнёс он, поднося бокал вина к губам. — Может, всё это не просто так.
Саймон продолжил с загадочной улыбкой, словно знал, что его слова задели Винделора сильнее, чем он ожидал. Тот слушал, забывая о тоскливой атмосфере ресторана, где время будто застыло.
— Этот старик, — продолжил Саймон, поправляя усы, — был не просто стариком. Он принадлежал к тем, кого ты назвал «фанатиками». Они верили, что до появления бесконечных городов и технологий была другая жизнь, более настоящая. У них были свои обряды, своя вера, свои способы существования. Они считали, что мир изменился так сильно, что от прошлого ничего не осталось. Эти фанатики часто жили в глухих деревнях, вдали от городов, и порой рассказывали такое, во что трудно поверить.
Саймон замолчал, и в этот момент в ресторане раздался звонкий смех. Пара за дальним столиком оторвалась от телефонов, их разговор стал громче обычного. Зал на мгновение ожил, но тут же погрузился в привычную тишину, как только они покинули ресторан. Винделор взглянул на них с лёгким раздражением, возвращаясь к своим мыслям.
— Этот старик, — продолжил Саймон, — рассказал мне о жизни до появления городов. Он говорил, что раньше люди жили иначе, у них были знания и технологии. Помощники, живущие в артефактах, которые иногда находят.
Саймон сделал паузу, его взгляд затуманился, словно он задумался о том, каково было бы родиться в том мире. За его спиной старый проигрыватель хрипло крякнул, и вновь зазвучала меланхоличная мелодия, сливавшаяся с едва слышным шумом города за окном.
— Тогда люди стали рабами своих машин, — продолжал он. — Мобильники, компьютеры, вся эта суета. Они вроде бы делают жизнь удобнее, но на деле отнимают то живое чувство, которое было раньше. Ты становишься зависимым от технологий, кажется, что они тебя спасают, а на самом деле забирают всё, что имеет значение.
К их столу подошёл официант — тот же молчаливый призрак, который едва заметно улыбнулся, ставя перед каждым чашку кофе. В воздухе запахло жареным, а аромат вина и кофе смешался в нечто знакомое и уютное.
Саймон вздохнул и продолжил:
— Старик говорил, что человек должен быть в гармонии с природой. Он не был глупцом, понимал, что в наше время всё не вернуть. Но он верил, что человек должен искать своё место в мире, а не в бетонных коробках, которые мы называем городами. Он рассказывал, что раньше люди ходили по земле босиком, и это было важно — это соединяло их с землёй. А мы живём на асфальте, в бетонных джунглях, и это меняет нас, делает другими.
Винделор молча пил вино, чувствуя, как в груди шевельнулось что-то тревожное. Сестра его отца в детстве рассказывала ему похожие вещи. Может, Саймон прав? Может, мир действительно потерял что-то важное, и это привело к нынешнему состоянию?
— Знаешь, — сказал Саймон, — старик говорил, что такие места, как этот ресторан, всё ещё могут напомнить людям, что они были живыми. Иногда стоит остановиться и увидеть мир таким, каким он был раньше, даже если это всего лишь несколько минут тишины в этом шумном мире.