Уставы разных центров «хахшары» могли отличаться. Были, например, коммуны, где соблюдались религиозные традиции. Но в целом разница между ними была невелика. Каждое течение в сионизме старалось создать свои центры «хахшары». Понятно, что публика оттуда выходила закаленная. Кибуцы охотились за этой молодежью. Однако, попав на Землю Израильскую, не все они стремились в кибуцы, даже если проходили «хахшару» в очень идейных «левых» коммунах. Видимо, не только идеология гнала в «хахшару». Так, не менее половины молодых людей приходили в польские центры «хахшары» из Богом и людьми забытых местечек. «Хахшара» давала им возможность вырваться оттуда. Бедность и скученность не пугали, к этому они и дома привыкли. Но каковы бы ни были мотивы, польза от этого ощущалась немалая. Десятки тысяч таких молодых людей прибыли к нам до Второй мировой войны, то есть движение было достаточно массовым. Идейная молодежь продолжала прибывать и после 1933 года, хотя уже не составляла большинства.
Глава 36
«Гиват Бренер»
Теперь я на конкретном примере расскажу о явлении, которое встречается и сегодня. В конце 20-х годов в районе Реховота был основан новый кибуц «Гиват Бренер», названный в честь писателя И. Х. Бренера, погибшего во время арабских беспорядков в Яффо в 1921 году. Ныне это очень большой кибуц, где живет более 2600 человек. А начало было скромным. Его основали две группы «халуцев»: «немцы» и «литовцы», то есть выходцы из Германии и Литвы, тогда независимой. Это были молодые люди, лучшие из лучших. «Немцы» прибыли из культурнейшей и в момент их приезда благополучнейшей страны Европы, не только догитлеровской, но и докризисной. И ехали они на Землю Израильскую, тогда еще нищую и отсталую, готовясь с немецкой основательностью, пройдя «хахшару» в хозяйствах немецких крестьян. Они прибыли в страну осенью 1928 года, когда англичане после кризиса 1927 года возобновили выдачу сертификатов. «Немцам» было хорошо известно о наших огромных трудностях, но их это не останавливало.
А «литовцы» приехали еще раньше — в первой половине 1926 года в ходе четвертой алии, то есть за год до кризиса 1927 года. Они тоже прошли «хахшару» и уже у нас стойко пережили кризис. Литва, конечно, не Германия, но и там жить было в те годы куда легче, чем на Земле Израильской. Кстати, Вильнюс (Вильно) тогда входил в состав Польши, а столицей Литвы был Каунас.
Итак, человек 60 этих молодых людей вступили в кибуц. Пополам — «немцы» и «литовцы». Начались тяжелый труд и скудное поначалу обеспечение, равное для всех. А вот отдых оказался отдельным для каждой группы. Даже в столовой «немцы» сидели с «немцами», «литовцы» — с «литовцами». Хотя и те, и другие были европейцами, ашкеназами. Все в той или иной степени знали иврит — учили в «хахшаре», а многие «литовцы» — еще и в детстве, в хедерах. Более того, прибалтийский идиш, на котором говорили «литовцы», был максимально германизирован. Но на практике оказалось, что даже в этих идеальных условиях сближение — дело непростое. Оно заняло много лет. Первые свадьбы в кибуце тоже сыграли внутри групп: «немки» с «немцами», «литовки» с «литовцами». И лишь общее горе от страшных вестей из Европы ускорило интеграцию…
Глава 37
Великая депрессия и призрак «коммунизма»
В начале 30-х годов во всем цивилизованном мире свирепствовал самый знаменитый в истории экономический кризис — «Великая депрессия». Кризис сильнее всего ударил по самым развитым странам — США и Германии. Там производство сократилось более чем на треть. Немногим лучше обстояло дело и в других индустриальных капиталистических странах. На Земле Израильской кризис также ощущался, но, как ни странно, намного слабее. Возможно, мы были еще настолько бедны, что не принадлежали к цивилизованному миру. Но евреи, жившие вне Земли Израильской, очень даже его ощутили. Когда всем всего хватает, на еврея смотрят относительно благодушно. А вот когда начинает не хватать… При возрастании безработицы еврея, как правило, увольняют первым. Однако кто-то из них еще продолжает работать, занимать рабочие места! И общая озлобленность возрастает. Все ищут виновного и, естественно, находят. Такую ситуацию Жаботинский называл «антисемитизмом обстоятельств».