- А можно песни послушать? Мне Лена в машине хвасталась, что она бэк-воклисткой у вас подрабатывает?
- Грех такой голос упускать, — присоединился к разговору Пригожин, — Сейчас включу "Эйфорию". Знаешь Саша, ни в одну песню не влюблялся, как в эту. Эрнст тоже в полном восторге. В мае едем покорять Элладу. Если эта песня не займёт первое место, то я даже не знаю.
- Why, Why can't this moment last forevermore?
Tonight, Tonight eternity's an open door.
Его жена пела мягче, эмоциональнее. Но именно от этого песня ещё больше выигрывала. А уж когда она взяла верхние ноты, у меня будто холодок пробежался по спине. Ну и вокалище! Я и не думал, что Валерия может так петь. Вот что значит Гнесинка.
- Йо-о братан? — раздался голос Тимура сзади, — Дай мне тебя обнять! Вот, молодца! Слушай, не мог не приехать сегодня.
- Очень рад тебя видеть, Тимур! — обнял я его в ответ.
Подошла Лена с чаем и бутербродами с холодной курицей. Я глянул на часы. Ого, уже семь часов.
Пока я ел, Тимати рассказывал об успехе в штатах, интересовался у мужа Валерии каким-то бизнесменом, который заказал ему новогоднее выступление. А я с интересом сравнивал этого Тимура с прошлым. В штатах ему придали лоск. Ему подтемнили кожу, придали блеск волосам. Он отрастил аккуратную бородку. Никакой золотой ювелирки, кроме бриллианта в левой серьге. Вся его фигура излучала ауру успеха, богатства и абсолютной уверенности в себе.
- Я Лене вчера приглашения отдал. Буду ждать тебя к восьми. У тебя же самолёт в пять утра? Я тебя провожу. Даже не возражай, обидишь брат. Вот смотрю я на тебя и просто не верю, сколько всего поменялось с лета. Как подумаю, что меня могло в Москве не быть и мы с тобой никогда не встретились, так прямо до дрожи пробирает. Саша, вот расскажи, открой тайну, как ты сочиняешь всё вот это?
- А как Пушкин говорил стихами? — вмешался Морозов- старший, — Вы же, Саша, не только песни пишете, но и футболист хороший. Мой сын после вашего матча с Турцией под таким впечатлением ходил, что всю ночь не спал. До сих пор ваш матч пересматривает буквально по минутам, не может поверить, что видит. Говорит, что чем чёрт не шутит? Может и возьмём кубок в Германии.
- Конечно, возьмём. Зачем туда вообще ехать, если не собираемся выигрывать. А вы чем планируете заниматься, кроме преподавания.
- А чем я ещё могу заниматься в мои годы, Сашенька?
- Я за этот месяц кое-что придумал… — ставлю пустую кружку на стол и начинаю рассказывать концепцию телешоу "Голос".
Чем дальше углубляюсь в детали, тем более заинтересованными становятся мои собеседники. Тимати даже достал ручку и стал делать пометки в блокноте.
- Как видите, это телешоу будет отличаться от "X-Factor" и "Idol" тем, что в первую очередь будет фокусироваться на способности петь. Можно сделать "Голос" с детьми или пожилыми людьми, с людьми, которые исполняют народные песни, либо с военными ансамблями.
- Иосиф Игоревич, там Эрнст на телефоне, торопит Александра в студию, — прервал мой словесный понос женский голос.
- Ох, давайте распеваться, Сашенька, повторяйте — "А-у-э-о-а-у-э-о".
Песню мы записали не с первого раза, а со второго. Затем в темпе вальса сняли видео. На меня накинули тулуп обшитый серебряной парчой со снежинками. На шею нацепили шарф клуба "Валенсия", и вручили окорок. Судя по весу — настоящий. Я восемь раз зашёл в комнату, где стоял оператор с камерой и на этом всё. Нас с Леной обняли напоследок, проводили до машины и мы поехали к Познеру.
На академика Королёва мы подъехали к девяти часам и у двери меня встретил сам Константин Эрнст. После того, как и он поинтересовался моим здоровьем и пожелал мне победы в Германии, я полностью потерял связь с реальностью. Кто я такой, чтобы давать интервью в прямом эфире? Чтобы меня, семнадцатилетнего пацана, сам генеральный директор "Первого канала" обнимал? Чего-то я в этой жизни не понимаю. Неужели мама была права, когда говорила, что стране нужны герои. Но какой из меня герой? А что тогда после Мундиаля будет твориться, если меня уже сейчас с мигалками возят? Опыт Морозова мне ничем помочь не мог, ведь его жизнь была проста и далека от этих "Медных труб".
И ещё я волновался о том, как прямой эфир воспримет мой агент. Ведь эти пятьдесят тысяч нужно будет проводить через налоговую. Или они пойдут как благотворительность. Сестра тоже совсем берега потеряла, от моего имени соглашаться на такое. И я ещё не разобрался, кто заказал это интервью? Сам Эрнст? Или футбольный союз? Или вообще администрация президента постаралась? Что-то я себе мой отпуск совсем не так представлял.