Дэн Абнетт
ВИНКУЛСКИЙ МЯТЕЖ
Перевел: AquariusNox
Редактура, форматирование: Sklivan
Сорок первое тысячелетие.
Уже более ста веков Император недвижим на Золотом Троне Земли. Он — Повелитель Человечества. С помощью мощи Его неисчислимых армий миллион миров противостоит тьме.
Хотя, Он - гниющая оболочка, в Разлагающемся Повелителе Империума поддерживают жизнь чудеса из Темного Века Технологий, и тысяча душ приносится в жертву ежедневно, чтобы Его могла продолжать пылать.
Быть человеком в такое время — значит быть одним из миллиардов. Это значит жить при самом жестоком и кровавом режиме, который только можно представить. Это значит терпеть вечность резни. Это значит кричать от боли и скорби, заглушаемые жаждущим смехом темных богов.
Это – темная и ужасная эра, где вы найдете мало комфорта или надежды. Забудьте о мощи технологии и науки. Забудьте о перспективах прогресса и улучшения. Забудьте о любом понятии общей человечности или сострадания.
Нет мира среди звезд, потому что в мрачной тьме далекого будущего есть только война.
— Теперь вообразите поздний час,
Когда ползущий гул и волны мрака
Корабль вселенной буйно заливают.
От стана в стан, сквозь недра хмурой ночи,
Гуденье войска долетает глухо,
И часовые могут различить
Враждебной стражи приглушенный шепот. Костры ответствуют кострам; в огнях Видны врагов темнеющие лица…
… понурый облик,
Худые щеки, рваные мундиры
Им придают в сиянии луны
Вид мрачных призраков. Но кто увидит Вождя высокого отрядов жалких...
— Шекспир, Генрих Пятый
I
Вопрос не в том, как он умер. Противопехотная мина ближнего действия, образца Милитарума, была помещена под его сиденье, пришедшая в действие посредством нажимной пластины, когда он сел. А затем он встал, чтобы уйти.
Вопрос не в том, кто его убил. Инсургенты нацеливались на Имперскую инфраструктуру и штат девять недель.
Вопрос в том, как они пробрались внутрь?
Ибрам Гаунт стоит перед окном и смотрит вниз. Улица, Клавис Стрит, главная артерия, двенадцатью этажами ниже. Здесь нет ни выступов, ни упора для рук, ни упора для ног. Гнезда колючей проволоки цепляются за каждый контрфорс, на каждом этаже, вокруг направленных вверх шипастых верхушек.
Жарко. Город пахнет горячим пластеком и горящим топливом. Это бриз с востока приносит шум трафика и молитвенных горнов, но он сухой, как кожа.
Гаунт стоит еще немного, сложив руки за спиной. Он делает вид, что осматривает, но он уже увидел все, что хотел увидеть. Неприступная стена. Отсутствие ответов. Но, он стоит, ощущая легкий сухой ветер на своем лице. Вбирает его в свои легкие, представляет, что он был принесен из какого-то, более прохладного места в холмах, не обработанного жаром и дымом.
Отвратительный, отрывистый булькающий звук доносится из комнаты позади него. Шрапнель, может быть осколки кожуха устройства, может быть, осколки кости жертвы, пробили систему климата комнаты. Трубы повредились. Она, все еще, функционирует, но захлебывается своим собственным охладителем. Синяя жидкость стекает по стене из решетки. Воздух, порывисто дующий из вентиляционных отверстий, больше не холодный, и он воняет аммиаком. Он хочет отключить систему, потому что она звучит, как влажный предсмертный хрип, но он знает, насколько невыносимо станет без устройства.
Еще чуть-чуть на открытом воздухе, у окна, очищенного от стекла чрезмерным давлением.
— У нас есть имя? — спрашивает он.
— Талаксин, — отвечает кто-то. — Интендант, третий класс. Платежные ведомости и, хмм...
Кто-то проверяет свои записи.
Гаунт поворачивается. Офис практически в таком же состоянии, каким этот Талаксин, должно быть, видел его, когда пришел этим днем. Полки, файлы, две приколотые карты. Передняя часть рабочего стола изумительно незатронута, но нет другой стороны, и нет стула.
— Платежные ведомости? — говорит Гаунт.
Помощник от Администратума, чье имя Гаунту не сказали, все еще проверяет свой планшет.
— Платежные ведомости и снабжение продовольствием, — отвечает помощник. — Запросы на материальную часть, отвечает перед Интендантом Фалластрайном и Провиант-слэш-Аудитом.