– Ах, сэр, действительно, очень жаль, что при такой мускульной силе вы углубляетесь только б книги. Вам следовало бы заняться физическими упражнениями!
– Я и занимаюсь.
– Неужели?
– Ну да!
– А боксом?
– Нет, у нас он мало распространен. Зато гимнастикой и борьбой.
– И верховой ездой?
– Да.
– И фехтованием?
– Даже давал уроки.
– Слушайте, не завирайтесь!
– Хотите испытать?
– Спасибо. Мне достаточно и того, что было! Вообще я должен работать. Садитесь! – Он вернулся к верстаку, и я последовал его примеру. Наш дальнейший разговор был весьма односложен. Мысли Генри, казалось, были заняты чем-то важным. Внезапно он прекратил работу и спросил:
– А занимались ли вы математикой?
– Она была моим любимым предметом.
– Арифметикой, геометрией?
– Разумеется.
– Землемерным искусством?
– В высшей степени охотно. Часто без всякой необходимости я колесил по окрестностям с угломером в руках.
– И вы, действительно, умеете измерять?
– Да. Я часто принимал участие в горизонтальных и вертикальных измерениях, хотя и не хочу утверждать, что мои показания достигают уровня знаний настоящего землемера.
– Отлично, очень хорошо!
– Но почему вы об этом спрашиваете, мистер Генри?
– У меня имеется на то особая причина. Поняли? Сейчас вам незачем это знать… Потом выяснится! Сперва я должен узнать, умеете ли вы стрелять.
– Испытайте меня!
– В этом можете не сомневаться! Когда у вас начинаются завтра уроки?
– В восемь часов.
– Хорошо! Приходите в шесть ко мне! Мы пойдем в тир, где я обстреливаю свои ружья.
– Почему так рано?
– Потому что я не хочу больше ждать, потому что я горю желанием доказать, что вы настоящий грингорн! Теперь достаточно об этом! У меня есть другие дела, поважнее.
Так как ствол ружья был наконец готов, Генри вынул из ящика многогранный брусок железа и начал напильником выравнивать его углы. Я заметил, что на каждой грани бруска было по дыре.
Он так сосредоточился на своей работе, что, казалось, забыл о моем присутствии. Его глаза блестели, и, когда он время от времени отрывался от работы, чтобы полюбоваться произведением своих рук, на лице его можно было прочесть выражение любви. Очевидно, этот брусок железа представлял для него большую ценность. Меня это заинтересовало, и я спросил:
– Разве из этого тоже получится какая-нибудь часть ружья, мистер Генри?
– Да, – ответил он, как будто только сейчас вспомнив о моем присутствии.
– Но я не знаю ни одной системы, где бы встречалась подобная часть ружья.
– Охотно верю! Но еще будет такая. Это будет система Генри.
– Вот оно что! Значит, новое изобретение?
– Да.
– В таком случае извините мое любопытство. Это ведь тайна.
Он долгое время смотрел в каждую дыру, вертел брусок во все стороны, несколько раз прикладывал его к заднему концу только что приготовленного ствола и, наконец, сказал:
– Да, это тайна. Но я вам доверяю ее, так как, хотя вы и настоящий грингорн, но умеете молчать, когда следует. Я вам скажу, что из этого получится… Это будет штуцер с двадцатью пятью зарядами.
– Не может быть!
– Молчите! Я не так глуп, чтобы взяться за что-нибудь невозможное.
– Но в таком случае у вас должны быть камеры для двадцати пяти зарядов!
– Это имеется!
– Но ведь они будут так велики и неудобны, что будут только мешать.
– Всего лишь одна камера, которая весьма удобна и совершенно не мешает. Этот брусок и есть камера.
– Гм… Я, правда, ничего не смыслю в вашем искусстве, но как обстоит дело с температурой? Ствол ведь накаляется?
– Нисколько! Материал и обработка ствола моя тайна… Впрочем, не всегда ведь выпускают двадцать пять зарядов подряд!
– Конечно нет.
– То-то же! Из этого железа получится эксцентрично вращающийся барабан, в нем будет двадцать пять отверстий, в каждом по патрону. После выстрела барабан поворачивается, так что следующая пуля придвигается к стволу. Уже несколько лет я носился с этой идеей, все не удавалось! Теперь, кажется, дело начинает идти на лад. Уже и сейчас известно мое имя, но тогда я буду знаменит и заработаю много денег!
– Если за деньги всякий сможет приобрести это опасное оружие, то вы в короткое время продадите несколько тысяч штуцеров, но ими будут истреблять буйволов, а заодно и всякую дичь, мясо которой идет в пищу индейцам. Целые сотни, даже тысячи охотников вооружатся вашими штуцерами и отправятся на запад. Ручьями потечет людская и звериная кровь, и скоро ни одной живой души не будет ни по ту, ни по эту сторону Скалистых гор!