– Был ли у меня выбор? – вновь заговорила баронесса, продолжая беседу столько же с самой собой, сколько и с княгиней; все эти дни они неизменно возвращались к одному и тому же. – Я пытаюсь смириться с тем, что дом моего отца останется моим домом лишь в воспоминаниях. Должно быть место, которое его заменит – для меня и сына.
– Ты ведь знаешь, что отец никогда…
– Да? А подумал ли он о том, чего лишает нас? Меня, тебя, моих детей?!
Анастази произнесла это довольно громко – так, что фрейлина княгини и молодой Сибальд одновременно взглянули в ее сторону; впрочем, тотчас же вернулись к игре.
Вообще-то у Эриха Кленце есть Вигентау, а дети великого короля Торнхельма вряд ли нуждаются в приобретениях столь скромных, как можно считать земли рода фон Зюдов, подумалось Евгении. Они обе вышли замуж и получили что им причиталось, и не вина барона фон Зюдова, коли его дочери распорядились своими судьбами не так, как следовало бы…
Разумеется, и в словах Анастази была доля правды; однако княгиню кольнуло иное – сестра говорила о привилегиях для своих детей, позабыв, что у Евгении тоже есть дочь.
Евгения взяла Анастази под локоть, мягко увлекая за собой, мимо опустевших грядок и лужаек с высохшей, серой травой. Обходя розовый куст, баронесса легко коснулась веток; видно было, что ей не по сердцу случившаяся размолвка.
– Воистину, ты приехала в неурочное время, княгиня. Я теперь как эти розы – кто скажет, расцвету ли весной?..
Они долго сидели на длинной, низкой скамье под почти облетевшей вишней. Вокруг росли яблони и терн, сливы и миндаль, но саду заметно не хватало пригляда и заботы: кое-где вместо пряных пробились сорные травы, цветы были высажены лишь вдоль одной из дорожек, а сами дорожки казались неровными и размеченными небрежно. Или то сказывалось грядущее запустение зимы?..
– Сейчас, конечно, уже поздно для цветов, – улыбнувшись, сказала Анастази. –Но, обещаю тебе, летом они будут цвести здесь в изобилии.
– Я хочу знать, как тебе живется, Анастази. Король нежен с тобой?
Анастази искоса взглянула на нее; потом быстро подалась вперед и произнесла:
– По утрам я чувствую себя измятой так же, как наше с ним ложе – и это не столь уж неприятно. К тому же временами король… – и, склонившись ближе, произнесла еще что-то, отчего Евгения рассмеялась, по привычке скрывая улыбку краем накидки.
– О, Ази, ты неисправима!.. Но все-таки?..
– Король любит меня, – подумав, сказала Анастази. – И я сожалею, что моя благодарность пока сильнее моей любви к нему. Что делать?.. Я – живая, и сердце мое живо, и порой непокорно моему же разуму… А еще временами мне кажется, я – та принцесса, дочь несчастливого отца, что опутана чародейским сном и оживает лишь в положенное время. Лишь в те дни, когда король желает радоваться и устремляется в Ковенхайм… – она подняла взгляд, что-то припоминая, потом произнесла: – «Сладкий виноград, гвоздика или любисток возбуждают страсть и способствуют чувственным радостям; пажитник лечит; хмель же успокаивает и навевает приятные сны…». Вот что нынче занимает меня.
От широких рукавов ее верхнего платья, темно-алого, расшитого мелким узором, и впрямь сильнее обычного пахло розовой водой и душистыми травами; в ее покоях витал тот же запах трав и пряностей. Альма готовила для госпожи отвары и притирания, к чему Анастази раньше прибегала куда реже, и Евгении оставалось только надеяться, что снадобья эти безобидны, и за них сестру нельзя осудить ни мирским судом, ни иным.
– Я никому не могу доверять здесь, кроме слуг, которые приехали со мной, да и то… – Анастази словно услышала мысли княгини, поднялась, резким жестом оправила платье. – Пойдем в зал, Юха, я что-то озябла.
Из сада в замковый двор вели неширокие ворота. Их каменные столбы были украшены резьбой, изображающей львов; и потому ворота назывались Львиными. Стены главного Дома темнели сурово, на камнях кое-где вызеленился мох. Двор был пуст; только стайка воробьев что-то выискивала возле колодца.
Среди мелких каменных плиток, по которым ступали княгиня и баронесса, попадались разноцветные – бурые, рыжие, ржаво-красные, даже зеленые, и на них заметны были светлые обводы в форме древесных листьев.